пребывала в самом хорошем расположении духа. Поднявшись со дивана, ушла в другу комнату и вернулась с толстым фотоальбомом.
– Я всегда вожу его с собой, – доверительным тоном сказала она, усаживаясь рядом со мной. – Можно сказать, это моё вдохновение. Можно было бы, конечно, загнать всё в электронку, но мне так больше нравится. Когда можно потрогать. Так, посмотрим…
Ванда принялась листать страницы в обратном порядке. Она делала это быстро, так что я успела увидеть лишь то, что большая часть фотографий чёрно-белая, и запечатлены на них мужчины разной степени обнажённости. Хотя, учитывая склонности госпожи Дунаевой, скорее всего это были молодые парни.
– Ага, нашла. Вот, смотри.
И она сунула альбом мне на колени.
Я смотрела.
Тоже чёрно-белые фотографии. Молодой парень, вчерашний школьник – но я сразу узнала Сашу. Черты лица мягче, но губы также твёрдо сжаты. А вот взгляд совсем другой. Горячий, настойчивый. Такого я у Саши совсем не видела.
Где-то он был один, где-то с Вандой. Иногда в кадре она была целиком, иногда только часть тела – например, рука, которую Саша прижимал к губам. Или длинная нога в туфле на высоченной шпильке, стоявшая на голой спине или груди распростёртого на полу парня. Где-то Саша был скован и стоял на коленях. В одних джинсах или полностью обнажённый. Завязанные глаза. Ошейник. Наручники, верёвка или цепь. Плеть в зубах.
Когда я всё это смотрела…
Казалось, будто ударили под дых и выбили из лёгких весь воздух.
Потрясение. Шок.
Такой как Саша – и вот так… пусть даже мальчишкой…
– Он… любил вас… тебя? – наконец сумела выдавить я.
– Как безумный, – кивнула Ванда, тоже разглядывая фотографии. – Хотя какая любовь в его возрасте? Влюблённость. Но был очень горячим. Больше я таких не встречала. Знаешь, мне даже иногда передавался этот его огонь.
Я взглянула на неё.
– А что потом?
Госпожа Дунаева пожала плечами.
– Я вышла замуж и уехала.
Вставив в мундштук новую сигарету, снова закурила.
– Уехала?!
– Ну, дорогая. – Усмешка. – Не думала же ты, что я решу связать свою жизнь со вчерашним школьником, верно?
– А как же…
– Сашины чувства? Да, его сердце было разбито. Пытался отговорить меня. Однажды даже выследил нас с Францем и набросился на него с ножом. Дурачок.
Госпожа Дунаева говорила вроде бы беззаботно, снова усмехалась. Но в тоне её голоса, во взгляде вроде бы были нотки… как будто грусти.
– Но ты его не послушала. А муж тоже был моложе?
Затянувшись, Ванда покачала головой.
– Нет. Франц был старше на восемнадцать лет.
– А зачем же тогда…
– Деньги, милая. Да-да, мало того, что я вампир, так ещё и меркантильная дрянь.
Она улыбнулась – но снова как-то печально. Или это была задумчивость?
Некоторое время я молчала, переваривая услышанное. Смотрела куда угодно, только не на фотографии – они одновременно гипнотизировали и били током.
– Хорошо, – наконец с трудом проговорила я. – Но зачем ты решила снова встретиться с Сашей?
Ванда сделала неопределённый жест.
– Посмотреть. Каким стал мой мальчик. Как на нём сказались мои уроки. – Новая усмешка. – Как выяснилось, он всё помнит. Так мило! Снова захотелось вставить в него соломинку…
Я напряглась.
– И что же, хочешь снова начать с ним… отношения?
Ванда немедленно рассмеялась.
– Нет, дорогая, за это можешь не переживать! Он только твой. Я… достаточно испортила ему жизнь.
У меня отлегло.
– Что ж… это хорошо. Но… Саша не мой. Увы.
К моему удивлению, госпожа Дунаева отмахнулась.
– Глупости! Твой конечно. Натали, неужели ты не видела, как он тебя смотрит? А как бросился защищать от меня тогда? Помнишь?
– Да, но…
– Никаких «но», милая. Я не знаю подробностей ваших отношений, но ты явно ему не безразлична. И сильно.
…
С разрешения Ванды я сфотографировала те старые фотки на телефон. Все вместе и каждую в отдельности. Вернулась домой – Ди, слава богу, умчалась куда-то.
Всю дорогу мысли вертелись вокруг последних слов госпожи Дунаевой. О Саше. О том, что он «мой». Что я ему не безразлична. Ну и об их истории с Вандой.
Не знаю, как к ней относиться. Если разобраться, она – та ещё эгоистичная мегера и стерва. Да что там – конченая мразь! С другой стороны – очень харизматичный человек, который, походу, сознаёт свои ошибки. С третьей – сознавать-то сознаёт, но не особенно-то раскаивается. Наверное.
Ладно, не мне её судить. То, что было у них с Сашей 15 лет назад – всё равно тут уже ничего не изменить. Зато мне теперь понятно, почему он такой. Почему так жаждет всё контролировать. Почему не хочет открываться. Потому что однажды испытал очень сильную боль – которая наложила отпечаток на всю его психику.
Господи, Сашенька, мне так тебя жалко! Я знаю, ты бы сказал, что тебе жалость не нужна – но всё-таки! Ты так любил, а тебе плюнули в душу… А тут ещё и я со своими выкрутасами и игрищами! Хотела вызвать в тебе эмоции… Так стыдно!
Уф, нет, нельзя это так оставлять. Однозначно. Надо извиниться. Да, вроде бы Саше нравилась наша игра… но всё равно. Я не должна была так поступать.
Что ж, госпожа Дунаева, хотя бы за это вам спасибо.
ТЕМЫ: разговор, прошлое, фотографии, шок, Ванда, отношения, неожиданные открытия
НАСТРОЕНИЕ: очень жалко, прям надрыв
Пост 43. Ад
СРЕДА, 30 НОЯБРЯ, 20** года
04:23
Господи, если б я знал, если я только знала…
Ладно. Я уже привыкла вести дневник. Да и когда прописываешь свои чувства – становится легче.
Я долго думала, где, как и когда поговорить с Сашей. На работе проще всего – мы там оба регулярно бываем. Но может домой к нему прийти? Или позвать куда-нибудь?
В итоге решила подойти в студию после работы. Остальное казалось слишком… не знаю… интимным, что ли. Побоялась, что Саша неправильно истолкует мои намерения.
Дождавшись, когда модели уйдут (возмущённо – но тихо – переговариваясь о том, какой Градский тиран, и как он их задолбал своими придирками), я вошла в студию.
У Саши, как и всегда, был его ритуал по уборке реквизита. Я поначалу стояла в дверях и просто вглядывалась в него. Хотелось понять, о чём он думает, в каком настроении. Как и всегда серьёзен, сосредоточен, губы сжаты – практически непроницаем. Вот только движения какие-то… напряжённые, что ли. И одновременно вялые. Пропала прежняя чёткость.
Собравшись с духом, подошла к нему.
– Привет.
Остановившись, Саша посмотрел на меня. Теперь, когда
