родичей, и это до жути пугало, заставляло сходить с ума от горя и потери, желать своего места среди них.
Но нет, моя судьба иная. Меня спасли, смогли укрыть, а потом я не пожелала возвращаться сюда, как это сделал Хокан, не пожелала отдавать свою жизнь в услужение ненасытного монстра переворотов. Трусиха? Бесспорно. Но живая. Способная дышать. И отомстить, если встанет такая необходимость.
Последняя мысль меня ужаснула. Она была будто чужой, исходящей от озлобленной части меня.
– Если ты не готова…
– Нет, – оборвала Ямина, и мой голос прозвучал неожиданно громко в тесном пространстве склепа. – Нужно оставить этот страх позади, иначе вечно буду бежать от него, не разбирая дороги.
Следующий гроб был ожидаемым, но оттого воспринимать его было ещё болезненнее. Закрытый, не законсервированный, с тёмной каменной крышкой и гравировкой по ней. Фредерик Йон Хелге Миарот – наследный принц Абикарда. Дата жизни – дата смерти. Между этой чёрточкой ничего, никаких упоминаний, благодарностей и слов любви. Некому было рассказать, каким замечательным он был человеком, каким великим правителем должен был стать, каким любящим был братом.
Если Торнберт любил надо мной подшучивать и дёргать за косички, то Фредерик заплетал их и гладил меня по голове, уверяя, что всё будет хорошо, а задор и глупость когда-нибудь Берта покинут.
Как же он ошибался…
– Покойся с миром, любимый брат, – прошептала я и, достав носовой платок, протёрла небольшой овал с его портретом, улыбнувшись строгому, ещё совсем юношескому лицу принца. – Ты навсегда в моём сердце.
Пружина распрямилась. Я судорожно вздохнула, почувствовав, как глаза увлажнились, а сердечная боль охватила меня всю, мешая дыханию и мыслям. Как же больно! Больно, что братья покинули этот мир совсем молодыми, прекрасными и сильными магами. Какое блистательное будущее их могло ждать, но всё решили люди, их амбиции и… разрушение. Разрушение постучалось в двери Абикарда и сломило счастье и беззаботность людей, перевернув их жизни.
– Рик, – всхлипнула я и потянулась к гробу, но Ямин не позволил.
Демон резко развернул меня, схватив за обе руки, и притянул к себе. Его глаза стали ртутными, такими яркими и пугающими, что я на миг утонула в них, словно прошлась по крутой винтовой лестнице из чистого серебра, сверкающего и отдающего бликами на солнце. Нет, намного более яркими, как само солнце, только не золотое, а серебряное, от которого хотелось зажмуриться, ведь ещё мгновение – и я расплавлюсь, превращусь в ту самую ртуть.
Вынырнула так же внезапно, как и нырнула. Серебряное солнце погасло, и я вновь увидела тёмно-серебристые глаза первого наследника Рагная. Мы оба тяжело дышали. Что он увидел в моих воспоминаниях, и насколько это важно?
– Что-нибудь нашёл? – спросила тихо и безэмоционально.
– Нашёл, – вместо ас-алердина ответил Тамим.
Мы с Ямином очнулись, вспомнив, что не одни тут, и поспешили к послу. Тамим стоял рядом с надгробием моих родителей. Он отодвинул его, открывая вид на истлевшие трупы. Тогда, шесть лет назад, никто не озаботился тем, чтобы законсервировать тела, уверена, даже захоронение было не здесь. Видимо, в семейный склеп их перенесли позже, уже при Роффе.
Так настолько ли он плохой, как я хочу о нём думать?
Глядя на кости родителей, я чувствовала, как кружится голова. Сердце с каждым мгновением билось всё чаще и отрывистей. Губы задрожали, и я не смогла сдержать слёзы. Глаза увлажнились, и мне пришлось прикрыть их, заглушая подступающую истерику.
Ямин прижал меня к себе. Я всхлипывала так громко, что создавала эхо в мрачном, пыльном склепе, и от этого ещё сильнее хотелось плакать. Это правильно – правильно детям оплакивать своих родителей, а не наоборот, но неужели я заслужила потерять их так рано, в столь юном возрасте? Последний раз я видела их, когда мне было восемь.
Всего лишь восемь… ещё совсем ребенок, проведший на чужбине большую часть своей жизни. Но я помню ласковые руки мамы, улыбку отца, первый выстрел из лука… Отец лично натягивал мне тетиву, учил, направлял.
Не знаю, сколько я так простояла, вспоминая и оплакивая короля и королеву, но вскоре слёзы кончились. Просто раз – и высохли, оставив лишь мокрые дорожки на щеках. Я была опустошена, выпита до дна, иссушена, как Великая пустыня на Востоке.
Когда я поднесла свой грязный от пыли платок к глазам, Ямин остановил меня и дал взамен свой – тёмно-синий, с вензелем его рода. Я с благодарностью приняла его, утерев остатки влаги на лице, и подошла ближе к надгробию. Тамим проводил какие-то магические манипуляции над скелетами, и я с неприязнью, но смирением наблюдала за его действиями. Чтобы хоть как-то отвлечь меня, Ямин моим платком убрал пыль с портретов, и я смогла увидеть их – великолепного статного короля с окладистой бородой в дорогом камзоле и утончённую, с пышной причёской королеву в красном платье. Они смотрели на меня такими, какими я запомнила их при отплытии, – портреты, как и портрет брата, были взяты из архива, а не созданы после смерти, как это было принято в Абикарде.
– Так что ты хочешь найти, Тамим? – нарушила я наконец тишину, но, не получив ответа, потребовала: – Скажи! Я не задавала лишних вопросов, но сейчас мне нужно знать. Пойми, как бы я тебе ни доверяла, но твои действия выглядят странными.
– Я отвечу, когда мы будем наедине, – пообещал Тамим и бросил настороженный взгляд на наследника Рагная. – Это пустяк, не волнуйся.
– Я догадываюсь, о каком пустяке ты вещаешь, – усмехнулся ас-алердин, и Тамим бросил на него проницательный взгляд. – Пока мы не вошли в склеп, я всё голову ломал, как же так получилось, что ты бросился за какой-то принцессой… Ни один демон не впутается в конфликт ради человека, тем более ты, Тамим. И прибыл ты сюда не ради Греты. Ты никогда не отличался романтичностью. Разве я не прав?
– Не твоё дело, Ямин, – отчеканил посол, спрыгнув с каменного постамента, на котором лежали гробы, и остановился рядом с нами.
Я буквально всем телом ощущала силу, исходящую от этих двоих. Казалось, ещё мгновение, и стеклянные крышки гробов взорвутся от этого напряжения.
– Она знает, – переведя взгляд на меня, произнёс ас-алердин. – Просто… не помнит.
– Что ты увидел в моих воспоминаниях? – выдохнула я изумлённо.
Что-то ужасное? И как это связано с приездом Тамима и смертью моих родителей, ритуал над которыми сейчас проводит посол Домиса? А самое главное – захочу ли я вспоминать?
– Пусть прежде тебе всё расскажет Тамим, – упрямо заявил демон и посмотрел на собрата.
Тамим, поняв, что истины не избежать, прикрыл глаза
