заметно темнеет, когда он смотрит на меня. Тоже, наверное, улетает в каких-то фантазиях…
— Я просто столько грязи в этом шоубизе насмотрелся, — говорит Данил, — будь поосторожнее, окей?!
Ого, вот это чутье! Удивляюсь.
Хотя, стоит ли ему сейчас рассказывать о моем разговоре с шефом?! Лучше уж потом, попозже, и пусть мы порадуемся моему успеху вместе. Вдруг ничего не получится?
— Сразу к тебе? — мягко уточняет Данил, и я утвердительно киваю:
— Ну, конечно!
Дальше долго молчим, и это даже кажется мне неприличным. Я пытаюсь найти темы для разговора, но мысли путаются и, может быть, именно поэтому все, что говорю, звучит как-то неестественно.
Он заметно спешит, разгоняясь на тех участках дороги, где это допустимо, что, в общем, не удивляет меня.
Я замолкаю, не отвлекая его. Сколько часов в нашем распоряжении?! Интуиция подсказывает, что сегодня он останется со мной до утра.
Данил
Дорога пролетает быстро. Мы уже почти в ее дворе, когда я вдруг вспоминаю о резинке.
Я позаботился о предохранении заранее, но, фак, пачка-то в бардачке, а бардачок как раз возле Тоши. Не смутит ли ее, если я его открою и быстро переложу презервативы в карман?! Не уверен.
Она ведет себя как обычно. То есть очень стеснительно, хотя могла бы уже чуточку провокационно, чтобы дать мне понять, как быть дальше.
И я стесняюсь ее тоже, что мне, в общем, не свойственно. Но не хочу все испортить!
Забалтывая Тонечку, осторожно открываю бардачок. Мы уже во дворе, хоть я ползу сейчас со скоростью улитки. Паркуюсь, одновременно с этим шаря по бардачку в поисках. Понимаю, что пачка укатилась куда-то далеко и так просто ее не достать.
Есть! Нащупываю один случайный, завалявшийся пакетик, кладу его незаметно в карман куртки, но мне кажется, что этого мало, очень мало. Паникую.
Зависаю, и чертыхаюсь про себя. Она странно смотрит — от этого паникую еще больше.
— Все в порядке?! — интересуется, явно заметив мою внутреннюю борьбу. Блть. Нет!
— Все не просто в порядке, а это самый лучший день в моей жизни, — признаюсь.
Даже если я опять туплю, и что-то, как обычно, не так понял, но должен быть готов! Чтобы не бегать потом вниз, к машине.
— Один из лучших, в смысле, — торопливо добавляю, не горя желанием выглядеть маньяком в ее глазах. Самый лучший день, звучит очень стремно.
— В смысле, одна из лучших ночей?! — смеется она в ответ.
Глава 18
Одна из лучших ночей
Антонина
— Еееперный экибастос, — слышится откуда-то справа, стоит только мне выйти из машины с букетом в руках.
О Боги. Илья! Мой бывший парень. И столь витиеватое выражение я слышу от него впервые.
Мы давно расстались, но сейчас почему-то ожидаю от него какой-то совершенно идиотской сцены ревности! Наверное, потому что он тоже стоит с букетиком в руках. С ума сойти, снова розы.
Но то, что происходит дальше, «разворачивает» ситуацию примерно на сто восемьдесят градусов.
Радостный как щеночек, он подскакивает прямо к Данилу с вопросами.
— Вы — ZIMMA?! Можно совместное селфи?
Тараторит что-то дальше в этом духе, абсолютно игнорируя меня. Облегченно вздыхаю. Слегка ошарашенный его мельтешением, Данил утвердительно кивает.
Я что-то не припоминаю, чтобы Илюха был его фанатом, но вообще-то, парень он не агрессивный, и даже крайне коммуникабельный. Что тут же подтверждает своей болтовней или, вернее, монологом с неразговорчивым Зиминым. Наконец, замечает меня:
— Тонь, а как это?! Привет. А я тут… Вы вместе, вы знакомы?
— Нет, конечно. Только не зови журналистов, Илья, — пытаюсь шутить, — ZIMMA мой старый друг, хотя тебя это не касается. Пока!
Но он не отлипает:
— Я ждал тебя…
К счастью, в этот самый момент позади нас уже паркуются парни из охраны Данила. Они выходят из своего авто, недобро глядя на Илью, и этого оказывается достаточно, чтобы тот молча ретировался. Мой бывший исчезает так же внезапно, как появился.
Я слышу, что Данил прощается со своей свитой, и договаривается о встрече с ними здесь же, в пять утра. Машинально смотрю на наручные часы — времени и много, и мало одновременно…
Едем в лифте, смеемся.
— Откуда взялся этот черт?! — недоумевает он, ревнуя.
— Ну, ясно же, твой фанат, — отвечаю, не моргнув глазом.
Улыбаюсь ему. Ревность это, конечно, хорошо, но с ней лучше дозировано, чтобы не перегнуть, а то у нас и без того отношения непростые.
— Ну да, ну да, — Данил хмурится, — цветочки только забыл тебе передать!
— Я ж и говорю, как тебя увидел, забыл обо всем! — шучу в ответ.
Он замолкает. Мы выходим на нужном этаже, и от моей веселости не остается следа.
Все потому что между нами постепенно возникает, разрастаясь, невидимое, но вполне осязаемое напряжение.
Я, конечно, понимаю, откуда оно. Но все равно злюсь на себя за стеснение и дурацкую неловкость, пока ищу ключ от квартиры. В подъезде царит почти абсолютная тишина.
Медленно вставляю ключ в замок непослушными пальцами. Данил стоит совсем близко, и я даже ощущаю его теплое, чуть учащенное дыхание.
— Помочь?
Отрицательно мотаю головой. Выставляю охапку роз как щит между нами, вручая их ему:
— Подержи, пожалуйста!
Он молча берет букет. Наконец, дверь распахивается, и я ступаю внутрь квартиры первой. Нашариваю рукой выключатель, зажигаю в прихожей свет.
Втайне любуюсь сверкающей чистотой и порядком, когда все на своих местах. Я люблю этот дом, и свою арендованную квартирку. Здесь все мило и уютно, как внутри, так и снаружи.
И пусть моей «норе» далеко до тех фешенебельных отелей, к которым он, вероятно, привык, но жить тут точно не стыдно.
— Вот, Данечка, располагайся, чувствуй себя, как дома, — весело бормочу ему, бросая сумку и ключи на маленький комод.
Скидываю туфли и, не глядя на Даню, захожу в кухню-студию.
Дверь в спальню предусмотрительно закрыта, чтобы это не выглядело как приглашение, и я даже заранее расставила на кухонном столе столовые приборы. Остается только достать из холодильника и по-быстрому разогреть приготовленный мною накануне вкусный ужин.
Быстро мою руки. Потом включаю чайник, и хватаюсь за дверцу холодильника. Но тут Данил «нападает» на меня.
Уверенно закрывает дверцу и разворачивает к себе, взяв за запястье и талию. Я по инерции впечатываюсь в его рельефный торс. Он обнимает нежно, но крепко, и пальцы его уже скользят по моему затылку, удерживая и надежно фиксируя меня на месте.
Мы сейчас так близко друг к другу, что я вижу его расширившиеся зрачки, и даже крапинки на радужках миндалевидных серых глаз. Эта жесткая хватка
