что мне нравится, потому что мне легко притянуть ее голову к своей груди и поцеловать в макушку.
Это одно из моих любимых занятий.
Несмотря ни на что, я люблю свои руки на ней — будь то рука вокруг плеч или притягивания ее головы к моей груди. Я чертовски счастлив, что в этой поездке у меня есть возможность сделать нечто большее, чем просто обнять ее за плечи, и я в полной мере воспользовался этим. Сегодня вечером я буду таким ласковым, каким захочу.
Я опускаю руку на ее талию, притягивая ее ближе, а другой беру ее за руку, переплетая наши пальцы в танце.
Она смеется, когда играет заунывная песня в стиле кантри.
— Ты не должен это говорить. Ты мой лучший друг.
— И на данный момент — твой парень, — поправляю я. — Я не должен говорить это, но в любом случае. Это правда. Если бы я был за столиком для одиночек и искал девушку для развращения, я бы поступил так же, как тот придурок в отстойном костюме, и подошел бы к твоему столику, чтобы приударить за тобой.
Ее рука ненадолго покидает мою, когда она хлопает меня по плечу.
— Он был безобидным.
Я поднимаю бровь.
— Он не был безобидным. Он разговаривал с моей девушкой.
— Он меня не интересовал. — Она обхватывает меня руками за шею, упираясь ими в мои плечи, и снова смеется — на этот раз громче. — Я даже не знаю, как флиртовать.
Она наклоняет голову вперед, ее глаза встречаются с моими, и я прижимаюсь губами к ее лбу.
— О, детка, — говорю я с усмешкой, — ты определенно умеешь флиртовать. Ты просто не понимаешь, что флиртуешь.
Она закатывает глаза.
— Неважно.
— Понимаешь. — Я крепче сжимаю ее бедра. — Когда ты смеешься над тем, что кто-то говорит, твое лицо светлеет и показывает, насколько ты настоящая. Когда ты говоришь, ты позволяешь каждой эмоции выплеснуться из тебя. Твое удивительное сердце проявляется в каждом твоем движении, и было бы глупо, если бы кто-то не захотел иметь такого человека в своей жизни. — Я провожу руками вверх и вниз по ее талии, и она дрожит под моими пальцами. — Я не часто видел, как ты флиртуешь, но я знаю, когда ты это делаешь.
Ложь. Она флиртовала со мной много раз, но я не видел, чтобы она делала это с другими парнями.
— Моя игра во флирт — отстой, — пробормотала она.
По моей шее ползет тепло, когда она гладит ее пальцами.
— Спасибо, что пошел со мной, — говорит она, ее голос наполнен нежностью. — Я была бы несчастна без тебя.
Я улыбаюсь.
— Это мой долг лучшего друга. Я тебе нужен? Я рядом.
Она смеется.
— В чем заключается мой долг лучшей подруги?
Я вскидываю бровь, обдумывая варианты.
— Хм… Мы вернемся к этому вопросу позже.
— О Боже, — простонала она. — Это будут видеоигры, не так ли?
— Возможно. — Я сжимаю ее бедра. — Ты любишь мои видеоигры.
Она ухмыляется.
— Мне нравится, что ты назвал лучшего женского персонажа Каролиной.
— Вообще-то я изменил это. Теперь ты большая, плохая злодейка.
Она ущипнула меня за шею, и я дернулся вперед.
— Неважно. — Ее пальцы потирают место, которое она ущипнула. — Я благодарю богов, что ты пытался подкупить меня в тот день. Я бы сидела несчастная в углу.
— Я благодарю богов, что ты подарила мне это дерьмо и позволила мне развратить тебя.
Музыка останавливается, и я опрокидываю ее назад.
— Спасибо за танец, Тубба Вубба.
Она сужает глаза, когда я поднимаю ее обратно.
— Я отравляю твое печенье, к твоему сведению.
* * *
Мой локоть схватили по пути к Каролине после туалета.
— Привет, красавчик, — промурлыкал высокий писклявый голос, пытаясь быть соблазнительным и отчаянно проваливаясь.
Передо мной стоит Линдси, девочка из школы и еще одна из кузин Каролины.
Бедняжке Каролине досталось несколько демонических членов семьи.
Линдси зачесывает прядь каштановых волос за ухо и выпячивает грудь вперед.
— Это так мило, что ты пришел с Каролиной и сыграл роль ее спутника.
Я отцепляют ее пальцы от себя, как будто у нее Эбола, и смотрю на нее.
— Нет, я пришел, потому что встречаюсь с Каролиной. Никаких игр здесь нет.
Она закатывает глаза.
— Я тебя умоляю. Все знают, что ты сделаешь для нее все — будешь ее парой на выпускном, будешь водить ее на свидания из жалости, будешь изображать отношения с ней по бог знает какой причине.
Моя челюсть сжимается.
— Я вожу ее на свидания, потому что люблю ее, а не ради гребаной жалости.
— Ты так хорошо играешь эту роль, — бросает она в ответ, — но ты ни разу не поцеловал ее… хотя бы в губы. — При этом она поджимает губы и оттопыривает ногу, показывая оголенную ее часть через разрез своего зеленого платья. — Не говоря уже о том, что не так давно ты был в постели моей соседки. Ты забыл об этом? Либо ты изменял Каролине, либо, как я подозреваю, ты лжешь, чтобы она не выглядела жалко, отсюда и свидание из жалости.
— Твоя соседка была просто жалким свиданием, в отличии от Каролины, — фыркнул я, раздувая ноздри.
Как она смеет называть Каролину гребаной жалостью?
— Что касается тебя, — продолжаю я, — ты флиртовала со мной так много раз, но так и не смогла найти себе кого-то для свидания из жалости?
Ненавижу быть мудаком, но к черту все это.
К черту их за то, что они обращаются с Каролиной как с дерьмом, хотя у нее золотое сердце. Когда мать Линдси месяц болела опоясывающим лишаем, Каролина организовала для нее ужин для сбора средств. Она также бесчисленное количество раз пекла для них печенье и привозила его к ней домой.
По лицу Линдси пробегает презрение, и как раз в тот момент, когда она собирается заговорить, ее прерывает оклик моего имени.
— Эй! Рекс!
Я оглядываюсь и вижу, что ко мне приближается отец Каролины, Рик, вместе с двумя другими мужчинами.
Черт!
Я осматриваю комнату в поисках Каролины и скрежещу зубами, когда замечаю группу женщин, окруживших ее. Все разговоры направлены в ее сторону, и мое тело напрягается, когда она одним глотком выпивает бокал шампанского.
Черт побери!
Каролина — ужасная любительница выпить.
У нее низкая переносимость алкоголя, и она не знает своего предела.
Удивительно, но родители Каролины не допрашивали ее о нашей лжи о свиданиях, хотя она не так уж много времени проводила с ними наедине. Несомненно, они будут допрашивать ее, когда она останется одна.
— Что ты думаешь, Рекс?
