– Я так и подумала, что он какой-то преступник! – закивала блондиночка, вытаращив глаза. – Он такой ужасный, такой жестокий, весь в шрамах, что-то под кожей зашито, и глаза у него черные, страшные! А еще у него пачка долларов.
Блондиночка достала сигарету и нервно закурила.
– Он вам хорошо заплатил? – спросил Николай.
– Не особо, – уклончиво ответила девушка. – Но у него очень, очень много денег. А одет так бедно! И очень хорошо говорит по-русски. Он китаец, кореец или японец, да?
– Ни то, ни другое, ни третье, – ответил Олег, – у террористов национальности нет. Предполагается, что он – правая рука самого бен Ла… Ой, то есть одного из самых известных террористов современности. Скажите, девушка, вы ничего подозрительного не заметили?
– Ничего подозрительного. Разве что настораживает хорошая туалетная вода и то, что у него много денег. А одет он при этом очень бедно, чуть ли не из секонд-хенда, просто-таки в тряпье.
– А что он вам говорил? – не сдавался Николай. – Ну вспомните хоть пару фраз.
Девушка покраснела.
– Ну, например, он спрашивал, настоящие ли у меня волосы или тоже парик.
– Тоже парик? – переспросил Олег, и они с Николаем переглянулись.
Чен явно намекал на фальшивую косу Евы Ершовой.
Режиссер Селедкин обогнал синюю «десятку», неспешно ехавшую вдоль обочины, и прибавил газу. В багажнике у него лежала большая совковая лопата.
– Закопаю. И как я раньше не догадался, что надо это сделать? – спросил он сам себя. – В жизни ее там никто не найдет, в яме этой. Жива не жива – неважно. Засыплю землей, снега сверху набросаю, и поминай, как звали. И свадьбу заодно отменим. Какая уж тут свадьба, когда маменька пропала!
Он довольно захихикал.
– А потом я потихоньку и Жорика сюда, в яму, спроважу, – улыбнулся режиссер, – подведу к краю, он наклонится, а я его – ногой под зад!
Селедкин прибавил газку и совершенно некстати вспомнил, как изнывал от ревности много лет назад, когда доброжелатели сообщили ему о том, что актриса Зинченко, исполняющая роль Дездемоны и являющаяся по совместительству его, Селедкина, любовницей, крутит шашни с парнем, занятым в роли Яго. О, как взбесился тогда он, как затопал ногами! И вот результат – не удержался, в припадке гнева слегка придушил Зинченко, а она и скончалась. Кто же знал, что у нее слабое здоровье? И кто ж мог предположить, что в этот самый момент кое-кто его, Селедкина, сфотографировал через щель неплотно прикрытой двери?
– Ничего, – сказал сам себе Леня, – на этот раз меня никто не увидит.
В зеркало заднего вида он увидел, как синяя «десятка», в которой просматривались контуры двух мужчин, неспешно движется в правом ряду в том же направлении, что и его, Селедкина, «Форрестер».
– Понял! Спасибо! – крикнул Диане хозяин «Хладожарпромторга» и заглушил двигатель. Диана опрометью бросилась назад, к «УАЗу».
– Держи трос, – сказала подруге Люда, – беги, привязывай к фаркопу. И если машина начнет уходить под воду, не вздумай нырять и пытаться спасти своего принца на железном зеленом коне. Температура воды около нуля, сердце сразу остановится.
Грицак посмотрела на Чайникову дикими глазами и, схватив трос, побежала назад к «Крузеру». Коровкин вылез из кабины и стоял теперь рядом со своим внедорожником и смотрел, как задние колеса скрываются в мутной ледяной воде вслед за передними.
– Привязывай! – прокричала ему Диана, незаметно и не без умысла переходя с Коровкиным на «ты».
Владелец «Хладожарпромторга» привязал трос к фаркопу. Машина угрожающее кренилась, ее зад поднимался все выше и выше по мере того, как нос уходил по воду.
– Какой ужас, – пробормотала Люда, запрыгивая в кабину «уазика».
Двигатель бывшего бутафорского реквизита взревел, покрышки автомобиля с визгом заскользили по льду. Коровкин и Диана кинулись прочь от «Крузера».
– Это идиотизм! – прокричал хозяин «Монтеро». – Они сейчас и «УАЗ» утопят! Тем более там девка за рулем! Она же чайник! Филолог по образованию! Я читал ее личное дело!
– Фигня, – спокойно ответил ему миллионер Коровкин, – «УАЗ» очень хорошая машина. И девушка тянет моего «Крузера» очень грамотно. А то, что филолог – это даже хорошо. Представляю, как литературно она сейчас там, в кабине, выражается! Уж точно не матом кроет!
«Уазик» взревел мотором, все четыре его покрышки отчаянно цеплялись за лед.
«Хорошо, хоть шины шипованные, – думала Люда, – иначе вообще шансов не было бы никаких, „Крузер“-то тяжелее».
В этот момент зеленый внедорожник вздрогнул и медленно, нехотя, двинулся назад, вылезая из воды на твердый лед. «УАЗ» ревел двигателем, колеса визжали, поднимая изо льда морозную пыль, на которой тут же начинала переливаться радуга. «Крузер» медленно, но верно выползал на безопасное место.
На плечо Дианы легла тяжелая рука.
– Спасибо, – сказал Коровкин.
– Да не за что, – покраснела Грицак.
– Вы молодцы – добавил Юрий Борисович. – Поужинаете сегодня вечером со мной? Например, мы можем встретиться в ресторане «Лимпопо» около девяти вечера. Там подают чудесные шашлыки из крокодила по-сенегальски.
– Конечно, – заулыбалась Диана, тут же забывая о том, что у нее холодные и мокрые ноги, – мы придем. А как ваша невеста на это посмотрит? Ревновать не будет? – подмигнула Грицак.
– Ну, мы же чисто по-дружески, – недоуменно прогудел Коровкин. – По-дружески же можно!
Люда тем временем вытащила «УАЗом»«Крузер» на сухое место. Зрители закричали «ура» и захлопали, а Юрий Борисович расцеловал Люду в обе щечки и еще раз повторил приглашение на ужин.
Ева все копала и копала, когда из силосной ямы раздался какой-то шум, послышалось пыхтение и над ее краем появилось толстое женское лицо с вытаращенными глазами.
– Ой, – воскликнула Ева, – мадам Гнучкина, неужели вам удалось выкопать ступеньки!
– Не сгла-а-а-зь, – завопила голова, потом послышался шелест и что-то гулко ударилось о дно ямы.
– О, ужас, – задохнулась от волнения Ершова и перестала копать, – мадам Гнучкина! Извините! Вы живы?
Из ямы не доносилось ни звука. Видимо, актриса не удержалась на краю и рухнула вниз.
– Мадам! Отзовитесь!!! – закричала Ершова. – Что с вами? Вы меня слышите?
Тишина. Ева снова схватила палку и стала копать вокруг столба так быстро, как только могла. Ей показалось, что где-то вдали слышится звук подъезжающего автомобиля. Девушка подняла голову.
Нет, вроде послышалось. Она снова стала копать изо всех сил. Из силосной ямы больше не доносилось ни звука.
– Неужели это я виновата в том, что она упала, – пробормотала Ева, изо всех сил работая щепкой. Она разбивала комья земли и отгребала их ладонью в сторону так далеко, как ей позволяли наручники, обвитые вокруг столба.
