соглашаюсь с подчёркнутым скепсисом. — Другие люди, другие обстоятельства… в-общем, что-то из серии Вы-не-понимаете-это-другое. Ладно, там дело прошлое. Так вы подпишете мое заявление, Тимур Аркадьевич?
Грохот отодвигаемого кресла ударяет по ушам, как щелчок хлыста. Я и глазом моргнуть не успеваю, а Лебеда уже высится над своим столом и прожигает меня бешеным, чуть ли не ненавидящим чёрным взглядом. От неожиданности втягиваю голову в плечи и вижу, как вздыхает Алекс, который уже некоторое время демонстративно изучает потолок. Вроде как намекает на то, что его здесь нет.
Быстрое движение руки босса напоминает взмах острого кинжала. Особенно сильной эта ассоциация кажется из-за шариковой ручки, зажатой в его пальцах. Всего одна секунда — и импровизированный кинжал устремляется вниз, чтобы вонзиться в мое заявление на столе. Затем следует быстрый росчерк начальственной резолюции… и в следующее мгновение Лебеда протягивает мне подписанную бумагу, на которой от чрезмерно энергичного нажатия красуется небольшая дыра с рваными краями.
Меня так и подмывает указать боссу на безалаберный результат взаимодействия с важным документом, но в его взгляде так много бешенства, что у меня просто не хватает смелости. Поэтому я осторожно подтягиваю к себе заявление кончиками пальцев, как будто это бомба замедленного действия, и вежливо киваю:
— Спасибо, Тимур Аркадьевич. И всего хорошего, — после чего направляюсь к двери, очень стараясь идти спокойным уверенным шагом.
На спине — острое ощущение нацеленного между лопаток огнестрельного оружия. Именно таким чувствуется провожающий меня взгляд босса, причем так сильно, что у меня аж физический зуд на коже. Так и тянет почесаться. А когда тяну ручку двери на себя, напряжение уже такое, что у меня испарина выступает на лбу. Блин, да чего уж там… я вспотела от волнения целиком!
Быстро перешагиваю через порог и облегчённо выдыхаю.
— Ну как там, нормально? — жадно спрашивает секретарша. — Не словила пару ласковых…
Она вдруг осекается. Я непонимающе таращусь на неё в ожидании объяснений, и в этот же момент на мои плечи опускаются клещи горячих мужских ладоней.
— Выйди! — хлестко приказывает Лебеда секретарше, и та быстро-быстро моргает в тормозном шоке.
— Ку…у… уда выйти, Тимур Аркадьевич?
— Куда угодно! — взрывается он. — Хоть в туалет, хоть в окно! Оставь нас наедине. Немедленно.
Глава 18. Ты всё равно будешь моей
Всего несколько секунд потрясенная секретарша смотрит в глаза своего начальства. А затем выметается из приемной со скоростью на грани фантастики, дробно стуча каблучками.
Меня накрывает какое-то совершенно иррациональное ощущение бесконтрольной паники. Ладони на моих плечах прожигают кожу, и я чувствую… понимаю… твердо знаю, что должна немедленно избавиться от них. Иначе мне и моему самообладанию просто не устоять перед натиском босса. Хватит уже, проверила выдержку на свою голову!
Конечно, в кабинете за стеной до сих пор сидит Алекс и в случае чего можно его позвать, но пока что меня сдерживает сильное нежелание впутывать в наше гормональное противостояние с Лебедой совершенно посторонних людей. Да и вообще… стыдно это как-то. Позорище же — не могу устоять перед одним красивым властным гадом.
Хватка его пальцев становится сильнее, и это меня подстёгивает к импульсивно-позорному бегству.
— Пусти! — одним рывком выскакиваю из губительного плена босса и быстро иду, практически бегу к двери приемной, всё ещё закрывающейся после ухода секретарши.
Но это всё бесполезно. Лебеда двигается быстрее, и в считанные секунды перехватывает на лету мое запястье и дёргает на себя. По инерции я спотыкаюсь, но его руки не дают упасть — перехватывают, приподнимают и прижимают к себе… а затем усаживают на стол сбежавшей секретарши.
Я в панике дергаюсь, чтобы тут же спрыгнуть, но ничего не получается. Бедра крепко зафиксированы впившимися в них мужскими пальцами… и тогда я замираю в тревожном ожидании атаки.
Он так близко…
Смотрит мне в лицо чёрнющими, словно космос, глазами, и на его виске под растрепавшимися белокурыми прядями подергивается напряжённая жилка. Потом он сокращает между нами расстояние ещё немного, сдергивает с меня очки, и наши носы со лбами почти соприкасаются.
— Никогда… — вдруг произносит он завораживающе низким голосом, — …ни одну женщину в своей жизни я не хотел так, как тебя, Диана. В любом, черт бы его побрал, идиотском прикиде! Ты можешь хоть в грязи и перьях вываляться, но это тебе не поможет. Я уже запомнил, какая ты… Я знаю каждое твое движение. Каждый твой вздох. Знаю то, как ты всегда исподлобья зыркаешь на меня своими глазами, — переходит он на шепот и медленно повторяет: — Своими невозможными… красивыми… чистыми, как у маленькой девочки… глазами…
Прикосновение его губ к моим словно сердце клеймом обжигает.
Мне не хватает воздуха. Я задыхаюсь от головокружительного поцелуя и тону, тону… тону в его объятиях, как в самом глубоком и опасном омуте.
А Лебеда не останавливается. Переходит с губ на шею и продолжает шептать:
— Я не думал о тебе плохо, Диана, никогда не думал… но я был зол из-за тех фоток, потому что ещё до них меня взбесили твои авансы Короленко, и я решил… черт, всего на секунду я решил, что он сумел тебя уговорить… Но я не собирался ничего с тобой делать в том треклятом туалете, пока у меня крышу не сорвало от твоих слов!
— Каких слов? — выдыхаю я, концентрируясь на глубоком тактильном восторге от скольжения его губ на изгибе своей шеи.
— Ты так говорила о нем… — он начинает прихватывать зубами мою кожу с такой умелой виртуозностью, что меня охватывает беспомощная слабость, — …как будто окончательно решила выбрать его, а не меня. И при этом всем своим телом, взглядами, голосом давала понять, что тоже меня хочешь. Тогда я захотел показать тебе эту правду. Убедить, чтобы ты выбрала меня, а не его. Я ведь очень хорошо умею читать невербальные сигналы женщин, Диана, и ты не можешь меня обмануть. Я не отпущу тебя. Ты точно меня хочешь. Скажи это мне. Признайся…
Вслед за своим требованием Лебеда начинает меня целовать в фантастическом сумасшедшем ритме, не давая ни ответить, ни опомниться, пока на столе у секретарши не оживает назойливым трезвоном внутренний телефон.
Я вздрагиваю и быстро отталкиваю от себя Лебеду. Голова идёт кругом, щёки пылают пламенем, а в ушах стоят его последние заявления. И гнев на него сразу же возвращается.
— Нет, Тимур Аркадьевич! — я зло скрещиваю руки на груди и приходится повысить голос, чтобы преодолеть шумный звонок. — Вы подписали мое заявление об уходе. И вы больше не мой босс.
— И куда ты пойдешь работать? —
