но часть моего сердца болит за него. Я могу сочувствовать беспомощному ребенку, которым он был, и испытывать отвращение к серийной убийце, которым он вырос.
Возможно, он пока не доверяет мне все свои секреты, но он доверяет мне достаточно, чтобы позволить мне ходить со свободными руками. Сейчас самое время привести мой план в действие. Мне нужно выбраться отсюда — чего бы это ни стоило.
— Ты сказал, что я первая девушка, которую ты когда-либо похищал?
Эти серые глаза останавливаются на мне.
— Да.
Я сглатываю. — Ты у меня тоже первый.
Его смешок эхом пробегает по моему позвоночнику, когда он кладет руки по обе стороны от меня. Заключая меня в клетку. Он наклоняется вперед, дыхание прошептывает по моей шее, когда он накручивает прядь влажных светлых волос на палец.
— Значит, ты девственница.
Мои руки сжимают полотенце вокруг меня, в ужасе от того, что в любую секунду он может сорвать его с моего тела.
— Да. Я ждала кого-то вроде тебя.
Он откидывается назад, пристально глядя на меня с понимающей усмешкой.
— Ты думаешь, что собираешься играть со мной в игры?
Дерьмо. Я должна была догадаться, что он слишком умен для этого. Он видит меня насквозь. Мой разум кружится, пытаясь придумать выход из этого.
Я провожу пальцами по его щеке, пораженная тем, какая мягкая у него кожа. Он рефлекторно наклоняется навстречу моему прикосновению, прежде чем его глаза встречаются с моими. Подозрительный, но заинтригованный.
— Ты был прав раньше, ты знаешь. Я пришла, думая о тебе.
Полуулыбка растягивает уголок его рта.
— Мне нравится, каким глупым ты меня считаешь. Но если ты хочешь поиграть в игры? — Бо хватает меня за бедра и толкает к стене, прижимая к ней. — Эй. Я буду кусаться.
Он бросается на меня, впиваясь зубами в мое плечо и прижимая нас обоих к стене. Я вскрикиваю, и адреналин разливается по моим венам. Дерьмо. Я пытаюсь толкнуть его в плечи, не уронив полотенце, но он не двигается с места. Часть меня паникует, в то время как другая тает, боль и ужас смешиваются с желанием.
Я не должна была бы хотеть его… Но я хочу.
Мне следовало бы хотеть, чтобы он остановился… Но я этого не делаю.
Когда он отпускает мое плечо, его серые глаза сверкают, глядя на меня так пристально, что полотенце с тем же успехом могло бы валяться на полу.
Его взгляд падает на мой рот, и мое сердце останавливается. Он собирается поцеловать меня.
Я беру себя в руки. Зная, что не смогу остановить его. Не уверена, хочу ли я этого.
Он сокращает расстояние между нами, останавливаясь всего в дюйме от моего рта. Его мягкое, сладкое дыхание овевает мою кожу, когда его губы приоткрываются.
— Помни, принцесса. Ты начала это.
БО
Я чуть не поцеловал ее. Блядь, я почти ничего не мог с собой поделать. Она пыталась разыграть со мной какую-то игру разума. Говорит мне все, что я хочу услышать, как будто я гребаный идиот, который не может разобраться в ее милых словечках.
Ее губы были прямо там, выглядя мягкими и восхитительными. Потребовалась вся моя сила воли, чтобы не толкнуть ее на колени прямо тогда и не вытащить мой пульсирующий член, наблюдая, как она глотает каждую каплю.
Сейчас она спит, все еще одетая в мои спортивные штаны и рубашку. Они ей слишком велики. Ее трусики и лифчик сохнут в ванной, где она постирала их после душа. Может быть, я отнесу их наверх, чтобы ей пришлось идти без них. Одним слоем меньше, когда я сорву с нее эту одежду и возьму то, что она до смерти хочет мне дать.
Она мне нравится в моей одежде. Она выглядит так, как будто она моя. Теперь, я полагаю, так и есть.
На этот раз она не чувствует на себе моего взгляда и не шевелится во сне. Меня так и подмывает спуститься по этим ступенькам и убрать прядь светлых волос с ее лица, но тогда я не смог бы перестать прикасаться к ней, а мне нравится ждать, чтобы прикоснуться к девушке, пока она не начнет умолять.
Когда мои глаза начинают закрываться, я спускаюсь по лестнице и оставляю альбом для рисования, карандаши, кисти и банку с краской на бетоне. Она слишком долго относилась к своему искусству как к какому-то глупому хобби. Как будто это не то, для чего она была рождена. Но это все, чем она должна заниматься. Это, и скакать на моем члене, когда она готова умолять об этом. Она сойдет с ума здесь, если ее не отвлечь. Я не могу всегда быть рядом, и она может пробыть здесь какое-то время.
Она умна, но я занимаюсь этим намного дольше. Принцесса не пытается самостоятельно выбраться из этого подвала.
Если она такая умная, какой себя считает, она достаточно скоро это поймет.
Или она останется здесь со мной навсегда.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
ТЕО
Кэсс делает так, что перед ней невозможно устоять. Она продолжает носить эти топы с глубоким вырезом и короткие юбки, от которых у меня текут слюнки. Я не могу оторвать от нее рук, не говоря уже о своих глазах.
Когда она сидела рядом со мной в кафетерии, нервно покачивая ногой, я ничего не мог с собой поделать. Я протянул руку и положил ее на бедро, и она мгновенно замерла. Ее кожа была такой мягкой и гладенькой, что я чуть не усадил ее к себе на колени прямо там. Каким-то образом она не стряхнула меня и не оттолкнула. Она позволила мне прикоснуться к ней.
С тех пор я придумал сотню других мест, к которым хотел бы прикоснуться.
Может быть, она действительно знает о нашем разрыве. Если это так, я бы хотел, чтобы она упомянула об этом, чтобы я знал наверняка. Я слишком глубоко увяз во лжи, чтобы сейчас признаться, и мы с мамой знаем, что лучше не идти против моего отца.
Он зарабатывает деньги, поэтому за ним остается последнее слово во всем. Что мы делаем, что мы говорим. Его средства к существованию зависят от репутации нашей семьи. Тебе точно не сойдет с рук подкуп судей и сокрытие улик, когда все рассматривают тебя под микроскопом.
Сегодня вечером Кэсс в ярко-розовом платье, которое ей совсем не идет, но в нем она смотрится хорошо. Может быть, оно
