сам родился во дворце, но сказать, чтобы купался в роскоши… Нет, такого не было. А тут…
Панели, потолки и полки сделаны из полированного дуба, древесины грецкого ореха и карельской берёзы. Полы покрыты коврами. Плюш, бархат, хрусталь и позолота дополняли образ шикарного убранства.
Сразу же захотелось разуться, чтобы не пачкать кроссовками персидский ковёр в купе. Я переборол это желание и прошлёпал до окна. Там упал на мягкий диванчик на полке и выдохнул:
— Вроде добрались до поезда. Уже неплохо. Полдела сделано.
— Да, осталось теперь добраться до Белоозеро, — хмыкнул Сафронов, усаживаясь на диванчик напротив. — И тогда уже всё дело будет закончено.
— А мне бы ещё ванную принять и кофею выпить, — мечтательно произнёс Годунов, карабкаясь наверх.
— Ванну пока не принять, а вот душ в конце вагона есть, — улыбнулся Сафронов. — Я бы тоже от него не отказался.
Сейчас впервые увидел, как он улыбается. До этого ходил, как будто деньги потерял. Большую сумму.
— ну, и чего-нибудь пожрать, — закончил я общий список желаний. — А то сущности потреблять, конечно, хорошо, но вот и от мирской пищи я бы не отказался. Не всё духовную вкушать. С духовной это к моему среднему брату — он и способ приёма расскажет, и грехи за компанию отпустит…
— Тогда я сейчас распоряжусь насчёт обеда! — встал Сафронов. — Заодно и душ по дороге приму.
— Да-да, а нам ещё чай обещали, — напомнил Годунов.
— Насчёт чая сейчас напомню этой клуше, — проговорил Сафронов и вышел из купе.
Вот что-то мне показалось в нём подозрительно. То ли такое спокойствие, то ли внезапно проснувшееся радушие. По крайней мере, улыбка у него возникла на пустом месте. Мы ещё не добрались до Белоозеро, миновали засаду, закрыли Омут, а он улыбается…
Я постучал пальцами по крышке откидного столика. Простучал команду Тычимбе, незримо обретающемуся рядом: «Проследи за ним!» По щеке пронёсся ветерок — знак согласия.
— А вот сущности… — сказал Годунов, когда Сафронов вышел в коридор. — Они что из себя представляют? Нет, я слышал, что это души монстров, но… Слухи разные бывают.
— Да, слухи бывают разные, — кивнул я в ответ. — Но этот слух верен. Сущностью называют душу убитого монстра. Она прилетает к тому воину, чей удар или выстрел был последним. Увеличивают энергию, дают силу и бодрят уставшего. В общем, такой глоток влаги посреди песчаной пустыни. Также эти сущности можно заключать в колбочки, чтобы потом продать нуждающимся. Хлопнешь колбочку, и сущность переходит к тебе, бодрит, усиливает магию живицы…
— Но если мы от них получаем эти сущности, то…
Я вспомнил, как при мне монстры пожирали моих напарников, с каким удовольствием ломали людей и выпивали их, подобно тюбикам со сгущёнкой. Не одну сотню смертей я видел и чувствую, что не одну ещё увижу. Так было в других мирах, так есть и здесь.
— То монстры Бездны получают такие же сущности, только от нас, — кивнул я в ответ. — Мало того, убивая, они вырастают и становятся сильнее и мощнее. От человеческих душ… От человеческих сущностей… Самые могучие монстры — обычно самые продуктивные убийцы!
— Да? А почему тогда люди не получают сущности от других людей? Почему, когда убивают на войне, то не выплёскивают души на других? — заинтересованно спросил Годунов.
— А тут всё просто, Борис, — ответил я. — Твари одного вида не могут потреблять сущности друг друга. Бездна сделала это для того, чтобы в Омуте самые сильные не истребили товарищей. А мне порой кажется, что люди тоже порождения Бездны, но только мы взбунтовались против неё в своё время, вот она и старается наказать непокорные творения…
— Окстись! — перекрестился Борис. — Крамольные мысли изрыгаешь! Слышал бы тебя митрополит… Сразу бы посохом по хребтине огрел!
— Ну и сам бы по своей митре выхватил, — криво усмехнулся я в ответ.
— Ох, Иван Васильевич, — покачал головой Борис. — Опасные вы речи ведёте. Я слышал, что ваша маменька тоже такие речи себе позволяла…
— Не исключаю такой вероятности. Моя мама была умной женщиной и немного разбиралась в мироустройстве, — хмыкнул я.
— Но как же мы можем быть порождениями Бездны? Ведь мы же боремся против этой тьмы! Мы же за свет! У нас даже пожелание есть: да не погаснет свет в твоей душе!
Я улыбнулся. Как много подобных пылких юношей я видел в своих жизнях? И скольких потом хоронил…
— Знаешь, Борис… Куда бы ни прилетел луч света, там всегда первой окажется тьма. Но мы боремся с этим. Боремся и всегда помним, что Бездна рядом…
Борис отвернулся к окну. Как раз в это время поезд просвистел в последний раз, и перрон тронулся. Почему-то всегда, когда находишься в поезде, кажется, что это картинки за окном бегут, а вовсе не поезд движется. Даже в самолёте такого ощущения нет, а вот в поезде есть. И это вовсе не поезд едет, а перрон убегает вдаль, чтобы поскорее скрыться с глаз.
— Ну хорошо, мы может быть и порождения Бездны… А как же Бог? — спросил Борис.
— А что Бог?
— Он что… Тоже порождение?
Во как завернул. Даже с придыханием спросил! Явно ждёт такого ответа, на который может ловко завернуть загогулину софистики. Своих творцов из Высших Сил я помню, но можно ли называть их Богами? Скорее, это мудрые учёные, которые хотят продлить существование человечества…
Но спорить на религиозные темы мне не хотелось, поэтому я просто пожал плечами и ответил:
— Да хрен его знает. Я его не видел. Как увидим, так сразу и поймём.
— Хорошо бы увидеть его попозже, — хмыкнул Годунов. — Я не тороплюсь в гости к Богу, тем более что к нему не бывает опозданий.
— Что же, тогда придём к нему в срок и спросим о природе Бездны и её Омутах, — кивнул я, после чего вытащил телефон, подключил зарядку и погрузился в чтение.
Читал цикл «Якудза из другого мира» от автора Алексея Калинина. Здорово же написано — с юмором и эмоциями. А уж какой японский колорит… Не оторваться! От диалогов с сэнсеем вообще описаться можно!
Годунов тоже погрузился в телефон. Судя по быстробегающим пальцам, он снова начал писать весточки своей благодетельнице. Интересно потом будет заглянуть в эти записи. Надо сказать, Тычимбе, чтобы втихаря спёр, а потом также тихо положил на место.
Кстати, а где Тычимба? Что-то давно его не было слышно. Да и Сафронов пропал, как будто смывает в душе вековую грязь.
Спустя пять минут Годунов оторвался от телефона, потянулся и сказал:
— Пойду я по вагону прогуляюсь. Ноги разомну, может быть увижу кого знакомого. Да
