никакой черноты!
— Хорошо. Есть только сильно хочется… — Павел погладил себя по животу.
— Кашляешь? — осведомился я.
— Нет, — прозвучало в ответ. Ну, как музыка для моих ушей.
— Как спал? — продолжил пытать я парня.
— Нормально.
Лоб у парня потрогал — не горячий.
Выздоровел?
Да, нет.
Но, наверное, дело к этому идёт!!!
Вчера ещё, чуть на лбу его едва не руку у меня жгло. Ну, тут я немного преувеличил.
Вот, вот и ладненько. Не чума у паря. Точно, не она.
Настроение у меня сразу до небес скакнуло.
— Погоди, сейчас поесть тебе принесу.
— Хлебушка бы…
— Нет хлебушка, уж не обессудь.
Инородец сейчас у нас за добытчика. Дичь бьет, а Настенька её и жарит. Ну, и варит. Котелок она из деревни тоже прихватить не забыла. Хорошая девушка, нечего и говорить. Предусмотрительная.
На третий день, как Павел себя лучше почувствовал, мы дальше, уже всей компанией, к железной дороге двинулись.
Это я так думал. Однако, по пути туда ещё в одно место заглянули.
Егору, оказывается, золото на деньги надо было поменять.
Он, в Санкт-Петербург решил ехать. Вместе со мной и дочерью. Не больше и не меньше.
— Чемодан, твой, сгорел? — старообрядец руками что-то непонятное изобразил. Совсем не маленькое.
Сгорел, судя по всему. Вон, как всё полыхало.
Я со старообрядцем безоговорочно согласился. Словами.
Он же кожаный, а не противопожарный. В смысле — чемодан.
— Во, а там и все твои аппараты…
Ну, допустим, они-то стальные. Что им сделается. Но, возражать я не стал, слушаю, что он дальше скажет.
— Вот, теперь в столице и будешь ногу Настеньке лечить.
Ну, тут сказать нечего. Со всех сторон, конечно, так лучше будет.
Аппарат с ноги Жаргала я скоро сниму, так что можно его после соответствующей обработки повторно использовать. Про это Егору всё рассказано, но… Категорически Егор на такой вариант не согласен.
— Не этим. Новым.
Таково его решение и оно обсуждению не подлежит.
— Я сколько надо заплачу.
Тут он и начал из своего заплечного сидора мешочки выкладывать. С золотом.
Вот зачем в подземную нору-то лезть понадобилось! Не звериное это логово, а самая что ни на есть сокровищница.
Такие мешочки были и в мешках Павла и Настеньки. Поменьше их, но тоже — достаточно.
Кстати, почему тут заплечный мешок сидором называют? Что, его сидорова коза носила? Князя рядышком нет, спросить некого…
Друг дедушки, Соломон Соломонович, часто слово «седер» говорил. Это, когда всё хорошо было. «Седер» — на его родном языке значит — «порядок». Может, от этого слова название произошло? В заплечном-то мешке всё нужное только должно быть и ничего лишнего, то есть всё в порядке…
Что-то я опять не о том думаю.
Вот. Черта вспомнишь, а он сразу и появится.
Только я о сынах многострадального народа вспомнил, как вживую одного из них пришлось увидеть.
В темном лесу, оказывается, не только лешие и кикиморы живут, но и евреи. Никогда бы не подумал, что в сибирской тайге можно лицо этой национальности встретить.
Домик у него, кстати, на избушку на курьих ножках чем-то был похож. Ну, про какую сказка сказывается.
— Шалом, Егор, — поприветствовал старообрядца весьма колоритный носатый и пейсатый мужчина зрелого возраста. — Давно не виделись.
— Шалом, Самуил. Давненько…
Тут инородец Егора за рукав дёрнул.
— Чего?
Жаргал на лес кивнул. Справа от избушки.
— Да, вижу я его племянников…
Жаргал, между тем, два шага влево сделал.
Видь-то, ты, их видь, но веры…
Самуил рукам замахал. Про Жаргала разное говорили…
Глава 40
Глава 40 Про Егора, Самуила и племянников
— Ээээ… — Самуил всплеснул руками. — Егор!!!
Было от чего.
Жаргал и старообрядец уже свои винтовки в руках держали. Не оттягивали они больше им плечи.
Мне и Павлу — хоть шишками кидайся. Нашими винтовочками — рыбки в реке играли. Ну, или — водяной. Если таковой в той речке имелся.
— С самого рождения — Егор…
Отец Павла и Настеньки в центр живота Самуила свою винтовку направил. Ну, чтобы тот ещё перед смертью побольше помучился.
— Всё, всё, всё!!! Давид, выходите!!!
Из-за деревьев появились молодые копии Самуила. В количестве двух единиц.
Стволы их оружия им под ноги глядели.
— Это, я так… На всякий случай, — пытался оправдываться хозяин избушки.
— А, случаи всякие бывают…
От голоса Егора чуть трава на полянке инеем не покрылась.
Про Самуила тоже всякое поговаривали. Ну, и про его племянников.
С золотом, оно — разное случается. Вернее, с его хозяевами. Добыть его мало, надо ещё хорошо и пристроить…
Мля…
У Настеньки — револьвер в руке!
Ну, девка…
— Ты, это, про случаи эти…
Егор, в отличие от племянников Самуила, своё оружие не опускал.
— Егор, да, ты что!!!
— Ладно уж… Пошли дело делать.
Старообрядец и скупщик скрылись в избушке. Племянники рядышком с ней на брёвнышке присели. Сидели и всё на Настеньку поглядывали масляными глазами. Ну, было тут на что посмотреть.
Из избушки были слышны голоса. Чаще — Самуила, реже — Егора.
— Торгуются. — кивнул головой на лесное жилище инородец.
Потом ещё несколько слов добавил. Уже на своем, бурятском языке. Настенька покраснела. Павел — усмехнулся. Видно, одному мне сказанное было не понятно.
Торговались долго. Не меньше минут двадцати. Так, мне показалось.
Потом в избушке тихо стало.
Давид и ещё один племянник, имя его Самуилом не было озвучено, сидели-посиживали спокойно. Видно, с их точки зрения всё шло, так как надо. Ну, тогда и мне нечего беспокоиться. Жаргал, кстати, тоже больше беспокойства не проявлял.
Тут из двери избушки выглянул Егор, сына поманил. Тот со своим мешком шагнул к лесному домику.
Племянники напряглись.
Павел передал мешок отцу и вернулся обратно. Руки племянников на оружии расслабились. Давид сидел, пальчиками своими по винтовке поколачивал.
Через полчаса очередь до Настеньки дошла. Её мешок переместился в недра избушки.
Наконец, золото было сбыто с рук.
Что Самуил, что Егор выглядели довольными.
Понятное дело, Самуил не просто из любви к ближним в лесу квартировал. Получил он сейчас свою лихву.
Егор тоже был удовлетворен сделкой. В другом месте его бы больше обманули.
— Так, что там с паспортами? — выходя из домика, Егор продолжал со скупщиком уже начатый разговор.
— Как обычно, как обычно… — опять замахал руками Самуил. Видно, такая у него была привычка. — От меня скажешь…
— Понял.
В правой руке у Егора сейчас находился немаленький такой сверточек. Левой он три почти пустые заплечных мешка держал.
Почти, но что-там было.
— Тебе.
Мне было протянуто содержимое правой руки.
Я взял.
Увесистый пакетик!
Отогнул немного бумагу, что содержимое скрывала.
Так, так, так… На меня с государственного кредитного билета Екатерина II посматривала. Чуть не подмигивала.
Во как! За что мне такое?
Впрочем, катенек в пакете было не так и много. Больше бумажек более мелкого номинала. Правильно, за какой-то мелочью в лавочку с сотенной купюрой стремно ходить. Не надо лишний раз привлекать к себе внимание.
Бумажные деньги тут сейчас свободно на золотые монеты обмениваются. Совершенно законно. Но, вот сделка Егора с Самуилом, гадать не надо — уголовной статьей попахивала.
Ладно, не моё это дело. Нечего куда не надо свой нос совать…
Только, вот как мне быть? Егору и его детям паспорта, судя по всему, знакомец Самуила обеспечит. А, я? У меня ситуация совсем другая…
Ладно. Рано волосы на себе рвать…
Государя-императора кто от смерти спас?
Кто в подарок портсигар золотой с бриллиантами получил?
Иван Воробьев?
Да. Иван Воробьев!
Ну, и слово князя — тоже в империи не последнее.
Мне даже и врать особо не надо. Блуждал после аварии на железной дороге по тайге, к добрым людям прибился, они и из тайги вывели. Почему не сразу? А, болел… Поди, проверь.
Глава 41
Глава 41 Пельмени
— Пока, Самуил.
Егор махнул рукой скупщику золота. Его племянников — своим вниманием не удостоил.
— Заходите чаще.
Самуил был — сама любезность. Правильно, деньги на постоянных клиентах зарабатываются, даже если по чуть-чуть с каждого иметь. Как говорится, с миру по нитке. Тут, правда, то, что к рукам Самуила прилипало, не в нитках мерялось.
Инородец-бурят инородцу-еврею за всё время
