каждый раз, когда она думала, что он собрался внести ясность в их отношения, все заканчивалось неуместными шутками и подростковым флиртом. Даже сегодня она согласилась с ним уйти к этому проклятому водопаду, в надежде услышать от него хоть что-нибудь серьезное. Но Джирайя лишь сделал красивое сальто в воду. И с его пустой болтовней стало понятно, что она была для него не больше, чем человеком, с которым можно просто весело провести время.
— Нет, — с досадой вздохнула она, — мы просто хорошие друзья и добрые приятели.
— Понятно, — ответил он и замолчал.
— А ваша девушка, — постаралась равнодушно спросить она, — не будет против, что мы с вами вот так лежим?
— Не хочу вас пугать, но дела обстоят куда хуже. У меня так-то и беременная жена имеется. — Он похлопал ее по плечу. — И что-то мне подсказывает, что она очень ревнивая.
— Нет, я серьезно, — оживилась Цунаде.
— Ну, — протянул он, а она стала внимательно ждать его ответа, — у меня были серьезные отношения, но сейчас я один. Так что можете не переживать, никто вам глаза не выцарапает. Можете расслабиться и постараться согреться.
Цунаде не нашла что ответить, стала прислушиваться к его глубокому дыханию. На улице стояла поздняя ночь, монахи больше не ходили, светили яркие факелы и моросил холодный дождь. Но ей под одеялом Дана было тепло, хотя и до ужаса неловко. Она тяжело вздохнула. Столько всего произошло за день: только с утра плескалась в голубой воде у водопада, а сейчас лежит в какой-то каморке высоко в зеленых холмах. И она даже не знала, что и думать…
— Как думаешь, у нас будет девочка или мальчик? — Дан вдруг прижался к ней, опустив ладонь на ее живот.
Цунаде набрала полную грудь воздуха, схватила его за руку, обернулась, случайно коснувшись щекой его подбородка, и хотела уже со всей силы отпихнуть его от себя. Но увидела, как он показал пальцем у губ. Она бросила взгляд на улицу, где никого не было, и только, когда прикрыла глаза, то услышала за стеной чужое присутствие.
— Конечно же, мальчик, — погромче ответила Цунаде.
— А я бы очень хотел, чтобы у нас родилась девочка. — Дан вновь положил свою руку ей на живот. — И чтобы она была точно такой же красавицей, как ты.
Она вновь повернула голову и поймала на себе его мягкий взгляд: на лице Дана играли отблески уличных факелов, и его красивые черты в это мгновение показались ей еще красивее. Цунаде засмотрелась и совсем позабыла, что за ними следят. Но внезапно поняла, что он оторвался от матраса, положил свою руку ей на плечо, положил ее на спину и навис над ней. Она уже хотела скорее его скинуть, но тело не слушалось, и ей вдруг так страшно стало, как никогда прежде.
Дан медленно к ней наклонялся, его волосы упали на ее лицо, а она даже моргнуть не могла. Оцепенела и молила все на свете, чтобы этот кошмар скорее закончился. Но он только сильнее придавил ее своим весом, прикрыл глаза, и Цунаде почувствовала его горячее дыхание на своих губах. Вся ее привычная отвага вмиг растворилась. Она лежала под ним совсем беззащитной девушкой, а не храбрым шиноби, которым привыкла быть. Она так сильно растерялась, что хотела уже расплакаться от досады, что первый ее поцелуй будет таким. Как вдруг Дан уткнулся в ее волосы и замер, окончательно вжав ее в матрас.
— Ушел, — прошептал он, смотря на дверь, — думаю, что поверил.
Он вернулся на матрас, а Цунаде вся затряслась.
— Эй, — мягко протянул Дан, повернувшись к ней. Она поджала губы, стараясь не заплакать, но слезы сами полились по ее щекам. — Вы что, испугались меня? — она закивала. — Ну, Цунаде, поверьте, я бы вас никогда не обидел. Никакая миссия этого не стоит.
— Никакая? — нервно переспросила она.
— Никакая, — повторил он. — Но знайте, я испугался не меньше.
— Испугались? — переспросила она.
— Так и ждал, что сейчас на себе почувствую вашу хваленую силу. — Он улыбнулся и мягко продолжил: — Вы отлично справились.
— Правда? — Она утерла слезы и облегченно вздохнула.
— Правда, — Дан улыбнулся и поправил подушку, — и не переживайте, я вас больше не трону, даже если сами попросите.
— С чего бы мне вас просить? — удивилась она.
— Мне кажется, вам понравилось, — усмехнулся он. — Давайте признаем: все остальные на моем месте уже давно были бы впечатаны в стену.
— Вы невыносимы, — Цунаде покачала головой, — хуже, чем Джирайя.
— И я этому на удивление очень рад. Ладно, — Дан протер глаза и зевнул, — давайте спать. Только прошу, если замерзнете, больше не стучите так громко зубами. У меня очень чуткий сон, а мне на завтра нужна светлая голова. Но в любую другую ночь я совсем не против с вами не выспаться.
Цунаде сложила руки на груди, нахмурилась и стала думать над смыслом его последних слов. Только как поняла, тут же вспыхнула от возмущения — загорелись даже уши. Она бросила на него грозный взгляд и хотела уже ударить. Но увидела, как он мирно спал, и передумала. Отодвинулась подальше, на всякий случай поставила между ними подушку и с головой накрылась своим одеялом. Пусть монахи думают что хотят, и они провалят это проклятое задание. Ни одна Коноха не стоила того, на что он намекал! Но возмущаться долго не пришлось, усталость взяла верх, и она быстро заснула. Только вот и во снах был один лишь капитан…
Звон барабанов разбудил рано утром. Она открыла глаза, привстала на локтях и увидела, что на краю матраса сидел Дан и держал в руках соломенную шляпу.
— Весьма красиво, — произнес он.
Но Цунаде спросонья ничего не поняла и помотала головой.
— У вас очень красивые волосы, — улыбнулся он.
— Ах, это. — Она присела, подтянула к себе колени и постаралась пригладить спутанную от подушек прическу, чувствуя, что покраснела. — Нам разве не пора на встречу?
— Я все уже сделал. — Дан аккуратно показал ей свиток из-за ворота рубахи. — Я решил, что вам лучше выспаться, особенно после такой-то бурной ночи. И вот, — он отдал ей миску с нарезанными фруктами, — для своей беременной жены достал.
— Из вас бы получился отличный муж, — улыбнулась она, протягивая руку к тарелке, и почувствовала какой-то странный порыв, как будто в ней только что зародились настоящие женские чары, а, может быть, они всегда у нее были. Но ей вдруг очень захотелось немного поиграть с этим молодым капитаном. — И выспаться жене дали, — она взяла сочную дольку спелого манго, — и комплимент сделали, — наклонилась к Дану
