промахи. Да, быть стервой и интриганкой – очень опасно. Но отсидеться в кустах домашней кошечкой не получится. Значит, придется играть по правилам казино.
- Больше нет такой необходимости, дядя. Притворяться. Высшие силы видят, я не хотела этого брака. Но раз уж меня вынудили… Может, я и не стала бы счастливой с Огрисом и окончила бы жизнь вашей приживалкой, но, по крайней мере, была бы избавлена от интриг и опасностей. В качестве дамы Нарвен моя главная цель – просто выжить, - я посмотрела на него в упор: отведет глаза или нет. Громмер мой взгляд выдержал. – Ну так что? Вы за мир или за войну? Мне нужно знать, на чью сторону встать.
Интересно, а Лорен понимала, во что вляпается, если король исполнит ее просьбу? Кажется, до нее это дошло, но слишком поздно. Когда единственной альтернативой стал побег через крышу и эмиграция с Огрисом.
- Я ни на чьей стороне, Лорен, - покачал головой Громмер. – Пока… ни на чьей.
- Ага, ждете, кто возьмет верх, чтобы присоединиться?
Он сморгнул растерянно, и я поняла: попала в точку.
Ну что ж, это золотой путь осторожных и расчетливых. Главное – чтобы не взяли за шкирку и не спросили: ну как, обезьяна, выбрала, с кем ты? С умными или с красивыми?
- Хорошо, спрошу иначе. На чьей стороне Келлин?
- За войну, - ответил Громмер после долгой паузы.
Разумеется, первый мой всплеск был негативным. Не одному нашему поколению прививали с детства, что войны начинают гнусные агрессоры. Но я не знала реалий и поэтому не имела права давать оценку. Возможно, все совсем не так, как кажется на первый взгляд.
Тем не менее, король Ямбер, пытавшийся сохранить мир, отправил в отставку – и в опалу! – ястреба. Означает ли его возвращение на политическую орбиту вынужденную смену оперения? Или король просто хочет держать противника на виду, опасаясь военного переворота?
- Что сейчас происходит в Тремонте?
- Он поехал туда? – глаза Громмера превратились в две узкие щелки. – К границе?
- Я же сказала, что не знаю, - это было правдой, наверняка я не знала, поэтому могла не бояться, что попадусь на вранье. – Но если там происходит что-то… опасное…
- Я бы тоже хотел знать, что там происходит.
Ну да, интернета и телефона нет, даже телеграф еще не изобрели, наверно. Если так, то скорость распространения свежих новостей зависит от быстроходности коня, на котором поскачет вестовой. К тому же «человек» Левиана мог привезти известия о том, что пока еще не стало достоянием гласности, какие-нибудь разведданные от секретного агента. Что-то связанное с вражеским флотом. Возможно, Келлин отправился проверить это сам. Что-то еще Левиан сказал. Ах, да, что Келлин был прав.
Прав в отношении того, что сопредельное государство вовсю готовится к войне и необходимо опередить его?
Больше ничего полезного я от Громмера не узнала, равно как и от меня. Пообещал, что мы еще встретимся и поговорим, после чего попрощался и вышел. А я осталась с пакетом информации для осмысливания.
Глава 13
Глава 13
За три последующих дня меня так и не убили. Я все еще вздрагивала от каждого шороха, но уже не таскала в кармане платья замотанный в салфетку фруктовый нож. Хотя бы только потому, что все равно в случае чего не успела бы размотать. Опасность никуда не делась, ее неопределенность заставляла нервничать, но эта же неопределенность в итоге снижала остроту. Когда не знаешь, чего и кого бояться, сначала боишься всего и всех, а потом устаешь.
Келлин не вернулся, известий от него никаких не было – я узнавала у Теренса. Громмер не появлялся. И вообще больше никто. Видимо, кроме Мареты, других болтливых подружек, желающих посплетничать и разузнать подробности первой брачной ночи, у Лорен не было. Это не могло не радовать.
Единственным моим компаньоном был Эйвин – няне Литте пришлось с этим смириться. После завтрака я шла в сад и гуляла с ним до обеда. Он показывал свои сокровища, болтал без умолку и расспрашивал обо всем на свете, нередко ставя в тупик. Например, когда пытался узнать, как называется какой-нибудь цветок или что находится за речкой. Я наверняка должна была это знать. Выкручивалась с трудом.
После обеда Эйвин спал, а потом приходил учитель, который занимался с ним всякими малышовыми премудростями, вроде правил поведения в обществе, рисования на грифельной доске и заучивания наизусть немудреных стихов. Разговаривать с Айли было скучно, да особо и не о чем, поэтому я шла в библиотеку.
Книга по этикету нашлась, и моя просьба даже не слишком удивила Лестранда, тем более я объяснила ее своим новым положением при дворе. Забрав книгу к себе, я изучала ее перед сном, а в библиотеке штудировала неподъемный фолиант – свод законов. Вот тут Лестранд, конечно, был в недоумении. Видимо, даже недосягаемая для подражания дама Маэра не утруждала себя таким чтением. Подумав, этот свой интерес я пояснять не стала. Захотела – и все.
В огромном томе были собраны законы, касающиеся всех сфер жизни – от семейного и наследственного права до уголовного. Причем за последние сто лет: именно поэтому книга была такой толстой. Хорошо, что догадалась заглянуть в конец, туда библиотекарь подклеивал новые законы, а утратившие силу перечеркивал красной полосой. Чтение это оказалось не из легких. Формулировки законов были настолько заковыристыми, что приходилось каждый перечитывать по несколько раз, чтобы понять смысл.
Начала я с семейно-наследственного кодекса, откуда узнала, что имущество переходит по принципу майората от отца к старшему сыну или внуку, а при их отсутствии – к брату или племяннику. Дочери получали наследство лишь от матери. Обычно это было приданое, которое переходило к ним. Вдовы попадали под пожизненную опеку к наследнику, а в собственности у них оставались только личные вещи.
Хм… значит, если Келлин умрет или погибнет, я окажусь под опекой Эйвина, который сам до совершеннолетия будет находиться под опекой кого-то из близких родственников-мужчин. Да, не слишком кучеряво, о феминизме здесь точно не слышали.
С разводом дела обстояли еще хуже. Допускался он по трем причинам: измена жены, покушение на убийство женою мужа и неспособность жены к деторождению на протяжении пяти лет брака. «Мужских» причин для развода закон не подразумевал. Примечание поясняло, что измена должна быть зафиксирована мужем и двумя свидетелями в момент совершения преступного акта. После
