нее жизнь. Я потратил около сорока лет на поиски способа исцелить ее, разорвать связь, не причинив ей вреда, но все было тщетно. Сейчас я понимаю, насколько пустыми были мои попытки. Магия способна убивать, поддерживать жизнь, но она никогда не возвращает тех, кому суждено было погибнуть.
— Не кори себя, — сказала тихо и, подчиняясь внезапному порыву, коснулась теплой мужской руки. Он вздрогнул, но не посмотрел на меня. Вздохнул как-то обреченно и все же сжал мои пальцы, принимая поддержку. — Она бы этого не хотела.
— Да, — Лори кивнул. — Аврелия была удивительной женщиной. Она заменила мне мать, стала другом и семьей. — Он неожиданно усмехнулся — слегка истерично, словно сдерживая слезы, застрявшие в горле колючим комом. — Она сделала невозможное — затмила мою жажду мести. Я так… так ненавидел демонов за то, что они сделали с моей матерью. Ее грех заключался лишь в большой любви, и эта любовь погубила ее. Аврелия видела, во что я превращаюсь, во что меня превращает желание мстить. Ей пришлось постараться, чтобы я прекратил думать о ненависти и применил свои знания и силу в полезном деле. Вместо того чтобы забирать жизнь, попробуй ее дарить — так она говорила.
— Какие красивые слова… — шепнула сдавленно, и голову внезапно заполнили мысли о Кае.
Сколько лет ему нужно прожить, чтобы забыть о мести так же, как и забыл Лориэн — полукровка, пострадавший не от рук людей, а от рук демонов, казалось бы, своих сородичей? Или все дело только в моей матери? Возможно, годы сказались на принципах Лори — они сделали его мудрее и сильнее — но мама оставила глубокий отпечаток в его горячем сердце. Она стала решающим звеном.
Множество вопросов еще терзали нас обоих, но мы молчали. Молчание это отнюдь не казалось напряженным и тягостным, напротив — оно было необходимым. Длинные пальцы то сжимали, то разжимали мою ладонь, но не отпускали. Я видела, как Лориэн борется с чем-то, мучается от душевной боли, не принимая тот факт, что Аврелия мертва. Хмурое лицо было неподвижным, только на скулах беспрерывно вспухали и опадали желваки. Опущенные глаза неотрывно смотрели на ножку стола.
Невзирая на то, что смерть родителей сломила меня, я не могла до конца понять чувства Лори. Для него моя мама была единственной, кто знал его таким — слабым, слегка наивным. Наверное, ее смерть оказалась равносильна потере смысла жизни.
Не знаю, сколько мы сидела так — молча, неподвижно, держась за руки и даря друг другу тепло, — но ощущение знакомой энергии заставило меня встрепенуться. Мощная энергетическая волна всколыхнула магический источник, и я улыбнулась. Каларатри все же прилетела ко мне.
Я поднялась на ноги, намереваясь встретить ее, но Лориэн удержал меня за руку. Голос выдал его волнение, прежде чем я смогла рассмотреть тревогу на мужском лице.
— Что это?
Его густые темные брови сдвинулись к переносице, взор помутился, и он чуть сильнее сжал мое запястье.
— Это Кали… — шепнула осторожно, не понимая беспокойства, сковавшего мага.
— Кто?
Лицо Лори вытянулось от удивления, широкие глаза распахнулись, а ноздри вздрогнули от напряжения. Облизнув сухие губы, я добавила:
— Каларатри. Пегас. Она мой друг, все в порядке.
— Друг? — Лориэн резко поднялся с койки, не отпуская моей руки. Сейчас он выглядел невероятно пугающе — возвышался надо мной тяжелой громадиной. — Ты в своем уме? Ты хоть знаешь, с кем водишь дружбу?
— Я не понимаю…
— Ливия, во что же ты ввязалась, — мрачно выдохнул мужчина и отпустил мою руку. — Я думал, у тебя больше времени… Но… похоже, темная нашла тебя гораздо раньше.
Смысл слов, сказанных Лориэном, не сразу дошел до моего сознания. Лори скривился, устало потер переносицу, а после неожиданно глянул на меня мрачным, тяжелым взглядом и серьезно произнес:
— Сиди здесь. — Он быстро двинулся к выходу. Остановился в проеме, обернулся и повторил: — Сиди здесь. Не смей выходить.
В это мгновение я действительно хотела послушаться его, и не только потому, что он оказался моим братом и был старше меня на несколько столетий. Разум твердо кричал о том, что мне лучше остаться в доме, не переступать порог, отделявший от беды, но сердце требовало иного. Секунды размышлений канули в небытие, и, подчиняясь внутреннему зову, я выскочила из маленького убежища.
— Убирайся! — неожиданно громко гаркнул Лори. — Уходи отсюда, проклятая нежить!
Я вздрогнула от его басистого голоса и замерла. Кожа мужчины пылала огнем, пламя охватило его, окутало словно одеяло. Он подступал к бьющей о землю копытом крылатой лошади, но останавливался каждый раз, когда та вставала на дыбы.
Кали не казалась напуганной, и все же такой нерадушный прием со стороны мага встревожил ее. Улетать она не спешила, без страха продолжала возмущенно стучать копытами и расправлять огромные сияющие синевой крылья, тем самым желая напугать своего противника. В них обоих кипела до жути сильная энергия, и я чувствовала, как эти всплески магии медленно истощают меня.
Когда Лориэн разжал кулак и над его ладонью вспыхнул раскаленный шар, я наконец поняла, каково это — оказаться между двух огней. Со всех ног бросилась к пегасу и загородила его собой, успев прокричать:
— Лори, не надо!
Он замер, шар в его руке тотчас потух, и лицо вместо злобы исказила гримаса удивления.
— Черт тебя возьми, Ливия! Отойди от нее!
Мужчина бросился в мою сторону, но не успел приблизиться — Каларатри снова ударила копытом о рыхлую землю. Почва под ногами колебнулась, а сильный ветер, вызванный крыльями пегаса, сбил меня и Лори с ног.
В ушах назойливо и противно зазвенело. Сильно стучало сердце, тело дрожало как в ознобе. Опершись руками о землю, я приподняла плечи и голову и заметила выскочивших из дома Калеба и Далию. Они стояли, не решаясь сдвинуться с места, будто оцепеневшие от страха и холода. Из последних сил я поднялась на ноги, обернулась к Кали и инстинктивно поднесла скрещенные руки к лицу, понимая, что не смогу и не успею отскочить в сторону. Лошадь мчалась прямо на меня. Всего секунда — и вместо столкновения я чувствую, как сильный поток воздуха, насыщенный магией, проходит сквозь меня.
Казалось, что в каждый участок тела вонзились остро отточенные копья. Режущая боль волной прошлась от головы до пят, разбивая вдребезги магический источник и наполняя внутренности вязкой тьмой. Весь мир перед глазами содрогнулся, расплылся, превратившись в сплошной разноцветный комок, и, не издав ни звука, кроме рваного, казалось, последнего выдоха, я плашмя повалилась на тающий снег.
Стук каблуков громко отражался от белых стен испуганных
