боялась, что он осознает, что я не стою всего этого. Сейчас я счастлива. Поэтому ты не должна хотеть для меня большего, Лу. У меня есть все что нужно.
— И все же я хочу для тебя большего.
— Конечно, ты же моя подруга. Это твоя работа, — ответила я. — Но прямо сейчас я бы не отказалась от куриных крыльев из «Арлекина». И если в ближайшее время я их не получу, они остынут, пока я буду заниматься волосами. Они, конечно, хороши и холодные, но горячие куда вкусней.
Лу была собой — будучи очень хорошей подругой, отпустила ситуацию, когда поняла, что именно это мне и требуется.
— Я тоже возьму их. И картофель фри.
— Будто стоило напоминать, — пробормотала я, поворачиваясь обратно к полкам. Лу же повернулась к двери. И когда я взяла все необходимое, она позвала меня.
— Знаю, что тебе не нравится это слышать, — я посмотрела на Лу через плечо. — Но жизнь, на которую ты соглашаешься, намного меньше того, что ты заслуживаешь. И это разбивает мне сердце, Грета.
Мое сердце забилось изо всей силы, когда я услышала ее слова. После сказанного Лу я вышла за дверь и закрыла ее за собой.
***
Этим же вечером в семь тридцать я подкатила свой черный квадратный дорожный косметический чемодан к парадной дорожке миссис Уитни.
Как всегда, входная дверь была открыта, и хозяйка стояла в проеме, ожидая меня. Мне пришлось поднять чемодан по пяти ступенькам, которые располагались посреди дорожки, ведущей к двери.
— У тебя всегда такие красивые наряды, — сказала она мне, когда я приблизилась. — Даже в рубашке и джинсах ты выглядишь так, будто идешь по улице Нью-Йорка.
— А вы всегда делаете самые лучшие комплименты, — ответила я.
Ее взгляд упал на мои ноги.
— Но я не представляю, как ты ходишь на таких каблуках, как стоишь на них целый день.
— Практика, — поделилась я.
— Заходи, дорогая, — пригласила хозяйка, отходя с пути, когда я открыла ее дверную сетку. — Ты ужинала?
Она всегда спрашивала, ужинала ли я. Поэтому я дала обычный для меня ответ:
— Я поем, когда доберусь до дома.
— Есть отбивные и пюре, — сказала она. — Все еще теплое.
— Спасибо, миссис Ви. Но тяжелую пищу я ем на обед, а на ужин предпочитаю легкую.
— Хорошо, Грета, заходи-заходи. — Она провела меня через холл, но тут же остановила нас. — Просто загляну на секунду к мистеру. — Ее выцветшие голубые глаза поймали мой взгляд. — И снова должна буду повторить чуть позже, в перерыве, милая.
— Знаю, миссис Ви. Все хорошо. Пойду, приготовлюсь.
Она слегка улыбнулась и направилась вверх по лестнице. Я же прошла на кухню.
Когда женщина появилась, я вымыла ей волосы, затем посадила ее на стул за столом и начала работать.
— Итак, что произошло в Глоссопе интересного? — спросила она.
Судя по всему, она была единственной женщиной в городе, которая ничего не знала. А все потому что «мистер» — ее муж находился наверху и был подключен к аппарату жизнеобеспечения с тех пор, как три года назад у него случился сердечный приступ, в результате которого кислород перестал поступать в мозг. Врачи вернули к жизни его тело. Но остальную часть его не смогли. А у нее не хватило сил выдернуть вилку из розетки или страховки, чтобы держать его на больничной койке.
Миссис Уитни так сильно любила своего мужа, что отказывалась оставлять его, боясь, что он покинет ее, пока она будет отсутствовать. Один раз в неделю она ходила в магазин за покупками. Во второй половине воскресенья к ней приходил пастор Келлер, чтобы вместе помолиться. И каждые две недели я мыла и укладывала ей волосы. И периодически ее навещали друзья.
Ее муж пребывал в коме, из которой никогда не выйдет, и тем не менее она продолжала заботиться о нем. Такова жизнь.
Я рассказала ей все, что знала, включая мою мать. Но опустила историю с Хиксоном и Хоуп.
— Очень надеюсь, что твоя мать не устроит скандал в салоне красоты, — пробормотала она, когда я закончила.
— Она именно так и поступит, миссис Ви. Но я учусь тому, что это ее метод воздействия, и он не должен влиять на мою жизнь.
— Если бы она поступила так с моим братом, — тихо проговорила она, — не думаю, что смогла бы давать ей деньги все эти годы.
Я подумала о мужчине, который находился наверху и которого я никогда не видела.
— Вы бы тоже давали денег.
Она немного подумала и прошептала:
— Конечно, ты права.
Нам необходимо было сменить тему, нам обеим.
— Хотите, через неделю я запишу вас в «Салон Лу»? Вы сможете пойти туда, пока я побуду с вашим мистером, — предложила я, далеко не в первый раз.
— О, дитя, это так мило. Но, наверное, не стоит оставлять Берта с незнакомцем. Уверена, ты понравилась бы ему, если бы он проснулся. Но потом он все равно будет задаваться вопросом, где я.
Но ее муж не проснется, он просто не мог. Его мозг был поврежден куда сильнее мозга Энди. Еще одно доказательство того, что надеяться бесполезно.
И тогда я впервые попробовала уговорить ее:
— Может пастор Келлер может посидеть с ним?
— Не думаю, Грета. Но ты — милая девочка, и спасибо за предложение.
Я замолчала, как и всегда.
Когда она шла к сушуару (прим. сушуар — большой, профессиональный фен в виде «шапки» для сушки волос), который установила у себя на кухне после случившегося с мужем, я сказала:
— Пока сушатся волосы, не хотите перекрасить ногти?
— Ты принесла с собой лак? — ее глаза вспыхнули и повернулись ко мне.
— А разве он не всегда со мной? — улыбнулась ей я.
— Конечно, милая, — улыбнулась она в ответ. — И я бы выбрала тот перламутровый персиковый, который ты использовала прошлой весной. Знаю, что приближается осень, но я не осень. Я весна. Когда дамы следили за всем этим, я красилась и подбирала цвета как профессионал. Хотя конечно, весенний цвет осенью — это как жемчужные тыквы на ногтях.
— Звучит идеально, — сказала я ей, направляясь к чемодану, чтобы достать сумочку.
Я накрасила ей ногти, уложила волосы. И обняла ее перед уходом. Она всегда засовывала мне в карман двадцатку помимо того, что платила, добавив чаевые.
У Лу была семья, о которой необходимо было заботиться, поэтому она не могла выкроить время на вечерний визит к клиентке. Ее прошлый стилист была молодой девушкой, и после работы у нее были свои дела, поэтому она отказывалась работать и на дому. Поэтому оставалась
