и улыбчиво-молчаливый брюнет. Ника тоже считала его красавцем и мечтала… чтобы он посадил ее на свои колени… и что-то там в этом духе. Достаточно невинно надо признать.
— Ладно не продолжай, — отмахнулся Кирран.
— Тьфуу! — сплюнул Репентино, повысив голос. — За благородное сюсюканье первый приз тебе. Зачем быть с ней таким слюнявым добряком?
— Это называется дружба.
— Что, правда? Про френдзону слышал? Никуля по этой дружбе дала тебе хоть разок?
— Причем здесь это? — возмутился Кирран.
— Это всегда причем. Хотя, правильно, ты неудачник. Я бы тоже не дал… А Фросту бы дал, у него такие выразительные брови были, — Репентино дернул бровями. — И она даст. Ведь ей больше не четырнадцать. Теперь, ее девичье желание сесть ему на колени вполне себе реально.
Кирран молча встал из-за стола. Дин поморщился от скрипа стула и проводил друга взглядом.
— Все такие нежные… и молчаливые…
***
Ника вздрогнула и проснулась, когда дверь в ее комнату с шумом шарахнулась о стену. На пороге появился размытый пошатывающийся силуэт. Девушка выглянула из-под одеяла, заинтересованно вытянув шею. В комнату ввалился мертвецки пьяный Мак-Кирран-Сол. Бурча что-то под нос, он закрыл дверь, провернув несколько раз ключ в замке. Ника приподнялась и насмешливо сказала:
— Вообще-то это моя комната.
Кирран кивнул и стянул с себя брюки.
— Кир, ты перепутал комнаты. Это моя, — громче повторила Ника.
— О! Ты не спишшшшь, — удивился тот. — Знаю. К тебе пришел.
— А дверь зачем закрыл?
Кирран стянул футболку и завалился на кровать, чудом не придавив подругу. Пружины вознегодовали скрипом. Ника повернулась на бок — стало не так тесно.
— Живой? — полюбопытствовала она.
— Нет, — в полудреме сказал Кирран. — А это правда?
— Ты про что?
— Тебе Ф-фрост нравится?
— За этим сюда пришел?
— Ты ведь знаешь, что ты мне нравишься? Ты — мне. Нравишься.
Ника расхохоталась:
— Подходящее время для душевных разговоров.
— Я серьезно.
— Знаю…
Кирран взял Нику за руку и икнул.
— Я бы хотел, чтобы мы были не просто друзь-зьями. Чтобы ты с-сидела на моих коленях. А ты-ы так холодна ко мне?
Ника выдернула руку.
— Холодна к тебе?
— Угу-у. Я не нравлюсь тебе?
— Нравишься, Кир. Ты мне нравишься.
— Тогда в чем дело?
Ника разозлилась.
— А дело в том, что ты говоришь об этом только когда напьешься. Я что не заслуживаю, чтобы за мной нормально ухаживали? Хоть бы раз на свидание позвал…
Кирран пожал плечами:
— Так мы постоянно куда-то ходим.
— Как друзья. А еще с нами часто бывает этот утырок.
— Дин?
— Он самый.
— Так это твой бра-ат и мой друг… — Кирран повернулся на спину. — Я же люблю тебя, Ника.
— Тьфу! Твои слова ничего не стоят, — возмутилась она. — Ты можешь мне это сказать когда трезвый будешь?
В комнате раздался храп.
— Признание в любви, которое ждет каждая, — прошептала, заботливо накрывая Киррана одеялом. Какое-то время она на него смотрела. Ей было по-настоящему жаль, что настолько хороший человек мог вести, по сути, такую поганую жизнь, смысла в которой не видел и он сам.
Ника часто была одинока даже в присутствии лучшего друга. Ей, как и многим представительницам слабого пола, нужно было не простое участие, но и нежность, забота, не имевшие ничего общего с лобызанием, которым мог одарить поддатый Кирран. Нике хотелось чувствовать себя особенной. И единственной. Хоть для кого-то…
Из-за возникшего щенячьего чувство тоски, Ника решилась написать тому, для кого ее сердце давно хранило интригу. Ко всему прочему, комната постепенно наполнялась кислым запахом хмеля, и трезвой девушке здесь становилось некомфортно.
Она взяла телефон и написала короткое сообщение: «Можно я приеду?». Немного подумала и отправила. Ответ пришел не так быстро, как хотелось, но содержание оказалось удовлетворительным.
Ника поднялась с кровати, быстро оделась и воспользовалась новым абонементом.
Вспышка. Хлопок. Зеленоватая дымка.
Межпространственное перемещение по документу агента службы охраны оказалось намного приятней путешествия по студенческому абонементу, но менее комфортное, чем у сотрудников ОЧП.
Радость подпортила неприятная резь в глазах. Ника зажмурилась. Яркий свет линейных люминесцентных ламп — досадная неожиданность для появившейся из темной комнаты девушки. Она оказалась в просторном белоснежном зале неподалеку от ресепшена. Все остальные межпространственные передвижения по этажам сдерживались трансцендентальными блокаторами — появиться прямиком в кабинете врача не представлялось возможным. Восточная и самая внушительная часть Института Милосердия была отдана спецбольнице для амбулаторного и стационарного лечения. Хитросплетения коридоров и комнат соединяли эту часть здания с аудиториями и кабинетами, в которых диагносты и реаниматоры получали стандартный багаж знаний. Здешняя атмосфера Нике никогда не нравилась, но долгое время ей приходилось считать спецбольницу домом. Приветствующий девушку персонал служил этому факту хорошим примером. Здесь все знали, кто она, знали ее проблемы, знали ее историю. Поэтому, когда Ника появлялась в больнице, на нее словно насылали проклятье ватных ног — подгибались колени, и будто от холода дрожало тело. Получалось, что каждый раз шагая по холодному коридору в направлении лифта, девушка действительно выглядела больной и изнеможенной. В такие моменты агент Верис старалась ни на кого не смотреть и ни с кем не заговаривать. Сложно вести себя адекватно, когда все вокруг воспринимают тебя, как лакмусовую бумажку.
— Здравствуй Ника, — произнес кто-то проходящий мимо. — Давно не появлялась у нас.
Не поднимая головы, девушка кивнула и ускорила шаг. Вовремя нырнув в закрывающиеся двери лифта, Ника расслабленно вздохнула. Сейчас не имело значение, что кто-то в белом халате, стоявший за спиной приветливо поздоровался. Агент Верис сделала вид, будто разыскивает нечто предельно-важное на дне своей сумочки и ничто больше не достойно ее внимания.
Лифт открылся на шестом этаже. В холле старый электрик заменял типовые лампы. Здесь было темно, лишь офисный светильник натужно трещал на столе секретаря. Несколько часов назад скачок напряжения выбил почти все освещение на этаже. Зашагав в потемках, Ника направилась к рыжеволосой помощнице, что тщетно сражалась с пищавшим в ее руках телефоном.
— Что у вас тут произошло? — спросила она.
Рыжеволосая вглядывалась в темноту до тех пор, пока Ника не подошла так близко, чтобы можно было ее узнать.
— О, Ника, рада тебя видеть. Пришла на прием к Лионкуру?
— Да, нет… просто решила в гости заглянуть. Что здесь случилось?
— Эксперименты. Всего
