Мы налетели на этих парней, смяли их, сбили на пол, где с ними стали разбираться музыканты, словно сорвавшиеся с цепи бешеные собаки, люто молотя их ногами. Видать, знали, за что били.
Мы рванулись за сцену, в небольшой проход, ведущий в служебные помещения. К счастью, здесь никого не было, кроме двух поваров в белых фартуках и колпаках, спешивших поглазеть на драку. Дора бежала босиком, сжимая в правой руке, как оружие, свою лакированную туфлю на шпильке. А ведь молодец, девчонка! Не дала себя заломать этим ушлёпкам!
Из боковой двери внезапно в коридор выскочил человек в костюме. А, это Август Борн, который хозяин кафе. Получи! Пробегая мимо, я ударил его локтем в челюсть — Август Борн, нелепо взмахнул руками и повалился на пол. Не жалко — наверняка это он вызвал полицию, заработать на нас решил, бизнесмен хренов.
Через большую кухню полную снующих между плитами и столами поваров, мы проскочили к служебному выходу. На улице, почти вплотную к двери, уже стоял полицейский кар с включённой мигалкой. Двое полицейских ели бургеры, поставив бумажные стаканчики с кофе прямо на капот своего кара.
Реально, расслабились копы. А Лилли этого не прощает.
Проблема решилась буквально за десять — пятнадцать секунд: копы оправились смотреть сны в глубоком нокауте, а мы, пронырнув знакомыми дворами и переулками, покинули Пинк Пантеру под звуки сирен полицейских машин, блокирующих квартал. Поздно, провтыкали вы нас, легавые!
Через десять минут мы уже спускались вниз по эскалатору, на второй уровень Лилли. Здесь, в Андерграунде, среди отмороженных отпускников и полукриминальных обитателей, безраздельная власть полиции заканчивалась: копы редко демонстрировали здесь свою силу — это, как правило, для них плохо заканчивалось.
Оторвались мы, пусть даже на короткое время. Очень на это надеюсь.
Спуск на третий уровень Андерграунда напоминал смену кадров в дешёвом кино ужасов: с каждым уровнем вниз — все хуже и хуже, все темнее и грязнее, воздух все тяжелее и тяжелее. Ну, и дыра! Внизу, под четвёртым уровнем, последнем в Лилли, говорят, есть технические этажи, переходящие в горные выработки и пещеры, которым нет конца. Сколько есть пунктов перехода — никто толком и не знает, да и герметические шлюзы в переходах были задраены наглухо, навсегда, отгородив недра Луны от гигантского города — муравейника стальными воротами двухметровой толщины, по крайней мере, так говорят местные диггеры — отморозки.
Там, на четвёртом уровне, «на дне», как говорят его обитатели, плохо освещённые улочки — тоннели с трущобами, дешёвыми барами, дешёвыми проститутками, откровенными бандитами, объединёнными в банды, вечно воюющие между собой. Здесь все мерзко и просто: забери и убей, или у тебя заберут и убьют. Сюда добровольно не спускаются с верхних уровней Лилли — это просто смертельно опасно, а вот бежать, укрыться в этой мрачной помойке — так это, пожалуйста. Здесь принимают всех. Только, как правило, убивают быстрее, чем по решению суда, там, наверху.
Когда-то здесь, на четвёртом уровне, была необитаемая промзона с вредными производствами, но её закрыли, после строительства Луна — сити. «Дно» заселили беглые преступники, дезертиры и отморозки всех мастей. Как они там выживали, никто не знал, да и особо и не интересовался. Это была саморегулирующаяся помойка общества. Лилли и сам Город отгородился от «дна» системой лифтов: вниз ехал кто угодно, по нескольким десяткам обшарпанных лифтов отправлявшимся с третьего уровня Лилли, которые после выгрузки внизу прожаривались огнемётами, вмонтированными в потолок и стены кабины, начисто стерилизовались: и от нелегалов, и от всякой заразы, могущей проникнуть в Лилли со «дна»— притаиться в лифте и выехать на нем вверх было просто невозможно, поэтому лифты вниз уходили с пассажирами и грузами, а наверх возвращались практически всегда пустыми. На выходе пассажиры лифте, поднявшегося со “дна” проходили жёсткую стерилизацию разными видами излучений, одежда обрабатывалась в дезкамерах, а после обработки все пассажиры проходили полицейский таможенный досмотр, через который никто из нежелательных элементов пройти просто не мог. По сути дела, попав на «Дно», выбраться наверх, в город, было более чем сложно, практически невозможно.
А вот грузы вниз, из Лилли уходили постоянно. В основном продукты, вода, одежда медикаменты. Много грузов. И опечатанные контейнеры тоже уходили вниз.
Это не было благотворительностью, это был бизнес. Вниз уходили товары, а вот вверх, в Лилли, по совершенно непонятным каналам уходили наркотики, уходили большими партиями, разные мозговерты — от дешевых порошков, до дорогих и качественных «Пурпурных Делириумов» в индивидуальных шприцах — упаковках. Эти мозговерты производились здесь, на «дне» в отлично оборудованных лабораториях. За этими наркотиками в Лилли и шли толпы посетителей. И летели с Земли, и с Марса. Это все стоило больших, очень больших денег: сотни миллионов полновесных кредов. А такой бизнес не трогают: наверх, к большим чиновникам уходила серьёзная мзда, а Луна — Сити привлекала сотни тысяч туристов в год, оставляющих в городе миллиарды — и это был основной бизнес. Поэтому «дно» не подвергалось нашествиям полиции и войск. И ещё, все понимали, что зачистка «дна» обернётся очень большими потерями и не одной неделей спецоперации, это будет война, которая может выплеснуться наверх, в Лилли и даже в Город. А это уж точно никому не было нужно…
Контролировал все производство мозговертов Хромой Хосе. Он кормил «дно», он был хозяином всего, что здесь было. И власть его на «дне» была безгранична. И связи «наверху» — более, чем серьёзные. Лишь по одной замызганной бумажке, за подписью Хромого Хосе, в Лилли можно было получить любую сумму наличными: стоило только шепнуть официанту или бармену в любом баре, что у тебя есть записка от Хосе, как через десяток минут к клиенту подсаживался незаметный человечек и решал все вопросы. Вот так.
Рикки и Хулио довели нас с Дорой к лифту: огромные стальные створки ворот в стене массивного закопченного здания без окон, напоминающего огромный склад. В лифт рабочие загружали ящики, мешки и коробки из нескольких больших грузовых каров.
Рикки сунул мне в руку бумажку, сложенную вчетверо:
— Внизу вас встретят. Отдашь эту записку и идите с теми людьми. Ничего не бойся. Пересидите пару недель, а потом мы вас заберём оттуда. Идите вон в тот угол, свободный от ящиков, скоро поедете. Долг платежом красен, Жорж. Не прощаемся. Пока!
