Анатолий Штольц
Вернуться в Бельтамо
1
— Я хочу побыть немного в разумном одиночестве. Чтобы не видеть никого из прислуги.
— Да, господин Ланевски.
— Ужинать и обедать я хочу в ресторане и тоже один. Завтрак и второй завтрак пусть подают мне прямо в бунгало.
— Да, господин Ланевски.
— Надеюсь, у вас найдётся там хороший виски и сигары. Я предпочитаю Chivas Regal Royal Salute и Gurkha Black Dragon.
— Превосходный выбор, господин Ланевски! Разумеется, ваши пожелания будут выполнены.
— И ещё: мне нужны будут книги. Книги, которые я буду заказывать.
— Конечно, господин Ланевски. Позвольте спросить вас: охрана вам нужна?
— Мне? Охрана? — рассмеялся мужчина. — Зачем и от кого? Я уже давно никого не интересую.
— Как скажете, господин Ланевски. Яхта, вертолет для прогулок?
— Нет, оставьте. Я не любитель ни рыбалки, ни увеселений на яхте. А один вид вертолёта вызывают у меня стойкий рвотный рефлекс.
— Как скажете, господин Ланевски.
— Что у вас с кухней? Я предпочитаю традиционную европейскую кухню и поменьше рыбопродуктов.
— Мы предложим вам лучшее. Вы будете довольны.
— Прекрасно! Кстати, ещё о поварах и кухне — мне нравятся простые и понятные гаммы от «Мишлен».
— Конечно, господин Ланевски. Разрешите ещё поинтересоваться: эскорт — девушки вас интересуют?
— Девушки, молодой человек, меня всегда интересовали и интересуют — улыбнулся мужчина. — Но, не в этот раз: я хочу отдохнуть в тишине и в покое.
— Да, господин Ланевски.
— Раз уж вы заговорили о дополнительном персонале, то мне понадобится врач, опытный врач — кардиолог, с необходимым набором медикаментов. Я так буду чувствовать себя спокойнее. Пусть тоже живёт недалеко от меня, но без особой необходимости видеться с ним мне не хочется.
— Врач мужчина или женщина?
— Да какая разница? Главное — чтобы был опытным специалистом — практиком и ненавязчивым человеком.
— Мы учтём ваши пожелания, господин Ланевски.
— Отлично! Тогда готовьте счёт.
2
Мальдивы… Это где-то на краю света, но там хорошо….
Больше десяти часов перелета я перенёс спокойно. Мой врач, летевший со мной а это была женщина, лет сорока, очень серьёзная и даже в очках, которые, кстати, ей очень шли, несколько раз подходила ко мне, интересовалась моим самочувствием. Но я чувствовал себя довольно сносно, больше дремал, периодически читал какой — то нудный детектив, купленный мной в аэропорту, потихоньку выпил маленькими рюмашечками весь виски, который тоже, купил в аэропорту, в дьюти — фри, чтобы избежать лишних вопросов у таможенников.
Я улетал от прежней жизни, улетал от себя. Это был последний служебный бонус у меня, как председателя совета директоров одного из крупных банков Европы. Неделю назад меня отправили в отставку с занимаемого поста. Почему? Системная ротация, как объяснил мне мой старый и надёжный друг, большой функционер в наблюдательном совете правления банка. На самом деле — это был результат большого скандала, в который я вляпался, якобы совершенно случайно — я, со слов пострадавшей и непонятных свидетелей, в пьяном виде приставал к горничной в отеле. Да, я был крепко выпивший тогда, но чтобы приставать к прислуге, да ещё и к мелкой и страшной тайке — не было такого, не помню, по крайней мере. Но, полиция, свидетели, все дела… Дело замяли, а вот жена тут же подала на развод. Я впал в какой-то ступор от всего происходящего и толком — то и не сопротивлялся, поэтому и лишился практически всего, что у меня было — денег, недвижимости, и прочих материальных благ, и, в итоге остался с какой-то мизерной суммой на счёте, который был открыт на меня братом лет тридцать назад. Собственно, мне не на кого было пенять — я сам, в своё время рекомендовал жене этого адвоката, лучшего в своём деле, лучшего в бракоразводных процессах. Вопрос о разводе уже давно обсуждался и жили мы с женой в разных странах уже несколько лет, так что скандал послужил лишь спусковым крючком для запуска процесса. Но меня реально сумели ободрать, как липу, очень даже жестко и, я бы сказал, беспощадно. Ну, да ладно, это уже пройденные неприятности.
Теперь я холостяк, в прошлом очень состоятельный и влиятельный человек, а сейчас обнуленный по всем параметрам безработный. Такие, вот, жизненные качели — в кошмарном сне не придумаешь. Но это состояние меня не угнетало, ведь я понимал, что лишиться всего, что имел, гораздо легче морально, чем лишиться, допустим, четверти, или половины. Это я себе придумал такой психологический финт, чтобы мне было полегче перенести всё это.
Итак, эти страницы жизни перевёрнуты, а что дальше будет — посмотрим.
Бонус на поездку на Мальдивы мне выделили в банке в качестве утешительного приза. Золотого парашюта я не получил, а вот отдых без ограничений расходов на месяц мне достался, что в моём положении было отличной передышкой и возможностью спокойно подумать о прошлом, настоящем и будущем. И это для меня сейчас было просто необходимо.
3
Бунгало на сваях было до безобразия роскошным. Я плюхнулся на широченную, застеленную белоснежным бельём кровать, раскинув руки. Вот оно — счастье! Счастье отдыха и счастье ощущения себя королём жизни, пусть даже только на месяц. И счастье полной независимости от всего и от всех.
Потом, немного отдохнув, я вышел на террасу, у подножья которой ласково плескалось море, удобно расположился на диване, закурил сигару и взял в руку стакан с виски. Прекрасно! И всё плохое осталось там, далеко, где-то в прошлой жизни…
4
— Господин Ланевски? Можно к вам?
Это доктор, моя доктор, которую я сам же заказал. Какого её принесло?! Пусть отдыхает, но где-то там, подальше от меня, в своём бунгало.
— Да, заходите, Док — тем не менее, сдержав своё внезапное раздражение неожиданным вторжением, я широким жестом пригласил женщину присесть на диван. — Виски?
— Нет. Я не люблю виски.
Доктор была без очков в том же дорожном костюме, в котором тряслась вместе со мной на маленьком гидроплане, доставившем нас на остров. Примчалась! Деньги отрабатывает, видимость заботы создаёт. Кстати, в очках ей было лучше.
— Раз вы не любите виски, давайте я посмотрю, что у меня есть в баре. Шампанское?
— Шампанское? Какое шампанское, Ланевски, в такую жару?
— Только не говорите, Док, что мне вредно пить спиртное, или ещё что-нибудь в этом роде — рассмеялся я.
— Не скажу. Вы
