Живо!
И я не нахожу никаких слов для ответа. А может и все внутри меня не хочет ничего искать. Кушать действительно хочется. Покорно беру сумку и выхожу из кабинета вслед за директором.
— Павел Сергеевич! У вас встреча через полчаса! Куда вы уходите? — Сразу же подбегает секретарша к директору.
— Отмените все на ближайшие пару часов.
— Или перенести? Но куда?… У вас такое загруженное расписание…
— Екатерина, мне нужно делать вашу работу за вас? — Спокойно и чрезмерно холодно отвечает директор, отчего даже у меня пробегают мурашки по телу.
— Валерия? — Оборачивается директор ко мне.
— Да, да, я иду.
Секретарша одаривает меня пренебрежительным взглядом. Смотрит на меня, как змеюка, готовая пустить яд по венам. Я же не нахожу ничего лучше, как ответить ей легкой, непринужденной улыбкой. Получается в принципе очень неплохо, даже не слишком натянуто — как мне кажется.
Глава 18
Спорить нет никакого желания, так что я просто следую за директором. Мы заходим в обычную кафешку с очень симпатичным интерьером. Ценам, указанным в меню, я уже и не удивляюсь. Просто ищу что-то попроще, не такое вычурное. Останавливаюсь на выборе макарошек с грибами. Это самое приземленное, что мне удается найти. Директор нисколько не удивляется моему выбору и ничего не говорит. Радует хоть это. Надеюсь, что обед так и пройдет в тишине. Но радуюсь я слишком рано.
— Валерия, может расскажете?
— Что вы хотите узнать?
— Все то же самое. У вас финансовые проблемы?
Настроение, которого и так особо не было, пропало совсем, как и аппетит. Я откладываю в сторону вилку и серьезно смотрю на директора.
— Почему вы не оставите этот вопрос? Уже не первый раз спрашиваете.
— Потому что я хочу узнать. Это логично, разве нет?
— Павел Сергеевич, не все дела сотрудников вас касаются.
— Согласен. Но те дела, на которые я могу повлиять, мне нужно знать.
— Вы мне ничем не можете помочь.
— Это вы так думаете, Валерия. Расскажите, а потом разберемся с этим.
— Мне от вас ничего не нужно.
— Я слушаю, Валерия. Очень внимательно.
— Павел Сергеевич, — я слишком тяжело вздыхаю, практически смертельно, и обхватываю голову руками. Не здесь, не сейчас. Не хочу об этом говорить. — Это не похоже на непринужденную беседу за обедом.
— А я ничего и не обещал, Валерия.
— Я сейчас серьезно.
— Давайте сделаем следующим образом. Вы доели?
— Да.
— Хорошо. Я расплачусь и мы пойдем до работы другой дорогой. Будет время поговорить. И вы мне все расскажете.
— Ладно, — сдаюсь я. — Но вам зачем это нужно?
— Не переношу несчастных людей.
— Потому что несчастны вы сами?
— Официант!
Павел Сергеевич нагло игнорирует мой вопрос. Но от этого я сразу понимаю, что ответ положительный. И озвучивать его не обязательно, чтобы понять это.
Мы выходим на улицу и идем не торопясь мимо домов ушедшей эпохи богатых сословий. Разговор неизбежен. Ненавижу себя за это. Не хочу что-то делать, но все равно соглашаюсь. Куда же потерялось мое твердое “нет”? И странно будет винить в этом Павла Сергеевича, ведь я всегда такой была. И не понимаю, как изменить это в себе.
— Валерия, я слушаю.
— Павел Сергеевич, вам ведь это совсем не нужно.
— Не решайте это за меня, Валерия. Оставьте это решение мне. Как никак, я интересуюсь. Да и дружеский совет никогда не помешает.
— Но только мы с вами не друзья.
— Вы так правда думаете?
— Конечно, а как может быть иначе? Вы — мой начальник, я — сотрудник в вашей фирме. О дружбе и речи идти не может.
— Дело времени.
— Нет, Павел Сергеевич. Это дело здравого смысла. И я его не растеряла.
— Я слушаю.
— Да, — вдыхаю теплый воздух уходящего августа, который не может принести облегчения, когда дело касается разговоров о моей семье, — у меня действительно финансоввые трудности.
— А как же семья?
— У меня только мама. И у нас с ней общая беда.
— Она не работает?
— С чего вы так решили? Работает. Она медсестра. Постоянно берет подработки, соглашается на ночные смены, если подворачивается возможность, то не брезгует. Просто… денег очень не хватает. Зарплата у нее маленькая. Да и возраст уже не тот. Многие дела ей не поручают, отдавая предпочтение более молодым работникам.
— А как же ваша зарплата?
— Вы про те несчастные двадцать тысяч неделю назад? Я вас умоляю, не смешите.
— Я серьезно, Валерия. Что не так? Через неделю получите еще столько же.
— И оно так же улетит…
— Что?
— Давайте не будем об этом. Оставим тему, хорошо?
— Я предпочитаю доводить все свои дела до конца, советую и вам обзавестись этой привычкой. Раз мы начали разговор, то нужно довести его до конца.
— Давайте сядем, — на глаза попадается свободная лавочка и я сразу же устремляюсь к ней.
— Хорошо, давайте, Валерия.
— Понимаете… Мы живем в квартире вдвоем. Квартплата не дешевая. Совсем. К тому же… У нас долги. Большие серьезные долги. — Я стараюь говорить спокойно, но глаза все равно пощипывает. Я отворачиваюсь и смотрю вверх, чтобы не показать этой слабости своему директору. — Отец… он ушел. Просто ушел. Он был должен большую сумму денег разным людям, многие из них слишком нетерпеливы и проблемы других их не заботят. Так как отца нет, и никто не знает, где его искать, то это свалилось на нас с мамой. Еще он брал кредит, и задолжал банку огромную сумму денег. Чтобы не возбуждалось дело, он заложил дом. Но об этом мы узнали всего несколько лет назад. Поэтому мы с мамой не можем себе позволить ничего, кроме как выплачивать всем по долгам. Соответственно, с едой тоже все сложно. Мама перебивается на работе, иногда приносит домой, что осталось к концу рабочего дня. Я стараюсь не поддаваться на соблазны и урезаю свой аппетит.
— А как же друзья, Валерия? Вам никто не может помочь?
— Все уже и так помогли, чем смогли. От этого меньше долгов не стало.
— Если хотите, я могу немного повысить вам зарплату, насколько это получится, чтобы не возникало лишних вопросов.
— Не нужно, Павел Сергеевич. Мы сами во всем разберёмся. Я не прошу у вас помощи или совета. Вы задали вопрос, я на него ответила — больше мне ничего не нужно.
— Валерия, но так нельзя. Это не жизнь.
— Вам легко об этом говорить. Ваш ответ построил целую империю, которая перешла вам. Странно слышать от вас советы по бедности, когда вы никогда не сталкивались с этим.
— Валерия, вы правы. Тут я не имею права
