Тем более, этой встречи я ждал. Не конкретно с ней, а в принципе с кем-то из бывших соучеников или их родителей.
— Ну, и как жизнь?
— Издеваешься, да? Что ж, имеешь право. А вот скажи — тебе легче стало от того, что отправил нас сюда?
— Нет. Легче бы мне стало, если бы я вас тогда всех убил. А так, считайте, что легко отделались.
— Жить, каждый день ожидая смерти, это по-твоему легко? Ты знаешь, каково там, за стенами? А впрочем, я не пойму — ты почему в форме рейдеров? Ее могут носить лишь те…
— Кто бывал за стеной, и не один раз, -закончил я за нее. — А ты? Ты бывала хоть раз за стенами крепости? Стояла в строю, отбивая атаки? Или ты, как это у вас называется — вспомогательный персонал?
— Да что ты знаешь!!! — брызгая слюной, заорала она. — Когда мы сюда прибыли, мы были никем…
— Да и сейчас, судя по форме, ничего не изменилось, — прервал я ее.
— Нами помыкали все, кто мог! Маги нас, детей, не окончивших даже школу, считали полноценными магами, используя по полной! В первый месяц погиб Артем, потом еще Вика с Сашей… А сейчас нас осталось трое, слышишь ты, самовлюбленный индюк! Всего трое, и то, Дима сейчас в лазарете и вряд ли выкарабкается. Наши родители… Даже говорить не буду. И все это из-за одной твари, что возомнила себя богом!
— Интересная мысль, — усмехнулся я, и от едва проснувшейся жалости не осталось следа. — То есть, во всех своих бедах вы вините меня? Ты сейчас серьезно?!! Не себя, таких идиотов без чести и совести, что безжалостно избивали беззащитного калеку, а меня, который не пожелал сдохнуть, чтобы потешить эго избалованных детишек? Знаешь, иногда я сожалел, что поступил так жестоко, думал, быть может, погорячился и можно было как-то помягче. Спасибо, что разрушила мои иллюзии и веру в людей. Теперь я точно стану спать спокойней. Вы заслужили свое наказание. И я не пойму, чего ты сейчас ноешь? Сидишь за стенами, жива, здорова и есть все шансы, что так и продолжится.
— Сидишь? Да ты знаешь, что такое арестантские роты⁈ Нас кидают на самые опасные участки во время боя. Мы — бесправное мясо, которым может помыкать любой! Убирать дерьмо в казармах — легко, ублажить очередного вояку — раздвигай ноги и улыбайся, сдохнуть — вперед, в первых рядах!
— А, ну теперь понятно, почему ты так долго продержалась. Видимо, хорошо улыбаешься.
— Ты тварь! — едва не сорвалась на визг она. — Это все из-за тебя! Пока ты не появился, мы жили хорошо, а теперь…
— А теперь ты можешь только улыбаться, раздвигая ноги. Я понял и принял, не нужно повторять. А теперь послушай меня, девочка — свою жизнь мы строим сами. И путь, по которому пройдем, тоже выбираем сами. Не боги или демоны, а мы сами. И за каждое дело придется ответить, если не в этой жизни, то следующей. Если тебе такая жизнь в тягость, если ты такая правильная, что ж не сдохла на стене? Значит, тебя все устраивает. Оставь пафосную честь и совесть для тех, кто может ее себе позволить. У тебя был выбор — стать воином или солдатской подстилкой. Ты выбрала второе. Сама, тебя никто не принуждал. Ты и сейчас можешь от этого отказаться, но не хочешь, потому что боишься и цепляешься за свою трижды никчемную и серую жизнь. У подобных тебе всегда виноват кто угодно, кроме вас самих.
Я был парализованным калекой, без капли магии, и посмотри, во что превратился — я князь и глава рода, архимаг, вхожу в совет управления Аштаэлии, командир подразделения Божественной дивизии, друг Хранителя миров. И всего этого я добился сам, всего за год. А чего добилась ты? Чему научилась? Как ноги раздвигать?!! Нет, это умение безусловно тоже важное, ну а дальше? Нет, дорогая. Ты сама во всем виновата. Ты и тебе подобные никогда не увидят неба, потому что привыкли ползать по земле.
— Заткнись!!! — завопила она. Из ее рук вылезли водяные когти, которыми она попыталась полоснуть меня по лицу. Я даже сопротивляться не стал. Слабый удар неофита пришелся в щит и бессильно скользнул по нему. Еще удар, еще. Она атаковала, кружась вокруг меня, а я просто стоял и смотрел. Во мне не было к ней жалости или сострадания. Она сама выбрала свой путь. Рядом с нами уже стали собираться зеваки, громко обсуждавшие происходящее. Причем их симпатии были на моей стороне.
— Восемьсот вторая, ты что творишь?!! — раздался властный голос, и девушка сразу замерла. Весь ее боевой запал пропал, как и пропала магия.
— Прошу прощения, мастер-надзиратель. Знакомого вот встретила…
Глазки… А, нет, глаз-то у нее один. Ну, в общем, она его опустила, голову в плечи втянула — поза покорности и готовности к чему угодно, главное, чтоб по почкам не били.
— Минус три балла. Еще два — и отправишься на стену. Смотрю, у тебя энергии много, значит, очистка стоков сегодня на тебе. Ну, и есть по такому случаю тебе не нужно, а то жиреете тут на казенных харчах. Не слышу!
— Да, мастер-надзиратель, — раболепно поклонилась она. — Спасибо, что уделили мне время.
— Исполнять. Сам потом приду проверю.
Развернувшись, она понуро побрела прочь, не оглядываясь по сторонам.
— Господин лейтенант, — обратился он ко мне. — Не знаю, из-за чего произошёл конфликт, но я непременно ее накажу. Недопустимо, чтобы всякие отбросы открывали рты на наших защитников. Если у вас нет претензий, я, пожалуй, тоже откланяюсь.
— Нет, мастер-надзиратель,претензий у меня нет.
— Зовите меня просто Дин. Мастер-надзиратель — это для арестантов, -улыбнулся он.
— Тогда и вы меня зовите Баг, — пожал я протянутую руку. — Командир дружины особого назначения Судороги.
— Очень приятно, что у нас в крепости появились сильные маги. Всего доброго.
— Дин, — окликнул я его, и когда он обернулся, сказал: — Не нужно ее сильно наказывать. Жизнь уже сделала это за нас. Если это возможно, пусть отдохнет.
— Если так, то конечно, — кивнул он. — Мы не звери какие. Почистит стоки и пусть отдыхает. И даже на ужин придет. Я распоряжусь.
— Благодарю вас, — поклонился я и пошел дальше. На душе стало мерзко.
