а потом спать до ужина. Обычно они с Настей и Никитой вставали максимум часов в десять утра, завтракали тем, что было не съедено в новогоднюю ночь, а потом или ехали гулять, или отправлялись на каток. А сейчас те ощущения, что испытывал Коля, никак не вязались у него с ассоциациями, которые тянулись из копилки памяти о прошлом.
— Насть! — хрипло позвал он, чутко прислушиваясь к тому, что происходило в квартире.
Тишина. Гулять, что ли, пошла с сыном?
Николай не без труда поднялся с кровати, чуть пошатываясь, направился на кухню, где с жадностью опорожнил два стакана воды. Заглянул в ванную — никого, в детскую — тоже пусто. И вроде как волноваться было не о чем, ну, подумаешь, пошли Настя с Никиткой прогуляться, но отчего-то на душе у Коли было неспокойно.
Вернувшись в спальню, он взял телефон, обнаружил на нем несколько пропущенных от Киры. Плюнул на это и начал названивать жене. Дурные мысли не давали ему даже шанса на то, чтобы думать о чем-то ином. Настя не отвечала, что только преумножало тревоги и волнения.
Кире и девочкам же, напротив, звонить совершенно не хотелось. Как они там? Что делали, проснувшись? Николаю на это было, по сути, плевать.
Вздохнув и растерев лицо, а заодно прокляв спиртные напитки, он пошел в душ, надеясь, что это поможет ему хоть немного прийти в чувства.
Еще через пару часов Коля погрузился в ужасающее состояние, именовать которое вот так вот сразу каким-то одним словом не получалось. Настя, которая не вернулась домой вместе с ребенком, теперь не просто не подходила к телефону — она напрочь его выключила. Это не только порождало внутри ощущение, что он ни черта не понимает в происходящем, но еще и порядком злило. Куда она подевалась? Он ведь знал, что податься жене попросту некуда!
На память пришел тот вчерашний (или уже сегодняшний) мужик. Как она там сказала? Сосед? Отчего-то сейчас ни черта не верилось в то, что он появился рядом с Настей случайно.
Николай напряг память — Олег Ларин. Кажется, этого мужика звали именно так. Что ж, пока он оставит эту информацию, чтобы обдумать ее позже, а сейчас нужно было действовать.
Бросив очередную попытку дозвониться до жены, которая попросту отрубила телефон, он чертыхнулся, оделся и поехал в квартиру матери, пока даже не представляя, что именно его там ожидает.
Как только переступил порог, тут же погрузился в самую настоящую вакханалию. Дети бегали друг за другом, Кира где-то добыла двух подружек и они снова праздновали Новый год, видимо, доедая ее вчерашние кулинарные «шедевры». Матери нигде видно не было.
— О, вернулся, — хмыкнула Кира, выходя ему навстречу.
Тон, которым была произнесена фраза, весьма диссонировал с тем образом, к которому Коля привык.
Хотя, о чем это он? За последнее время эта женщина не раз его удивила и, кажется, собиралась поражать и дальше.
— Кто это? — буркнул он, разуваясь и вешая куртку в шкаф.
— Это Галина и Варя. Познакомились сегодня на прогулке. А что?
Она приподняла бровь, словно говоря — сделаешь мне что-то за то, что я позвала гостей? Нет, Николай делать ничего не собирался, но вот тот факт, что мама позволила все это, был весьма удивительным.
— А ничего, — пожал он плечами. — Просто странно, что они вообще здесь расселись. Мать всегда была категорически против, чтобы тут бедлам устраивать.
Коля злился, потому и говорил такими фразами. Из головы не шел побег Насти и то, что он ума не мог приложить, где теперь и как ее искать. Не обращаться же в полицию с заявлением о пропаже супруги, в самом-то деле!
— А маман твоя в больницу угодила, — с каким-то злорадством, которое было не только неуместным, но еще и бесчеловечным, процедила Кира.
Коля обернулся к ней так стремительно, что у него хрустнули позвонки.
— Что ты сказала? — шепнул неверяще.
— Мама твоя в больнице. С сердцем плохо стало. Я тебе звонила, ты сначала не подходил, а потом все время занято было.
Она говорила эти слова, а на плечи Николаю тяжелым грузом падал страх за родного человека и ощущение, что он виноват в случившемся. Это ведь с его легкой руки мама осталась здесь с Кирой и детьми. Расстроенная, столкнувшаяся с тем, что в «храм воспоминаний» не только вторглись, но еще и порядком его порушили.
— В какой она больнице? — прохрипел Коля, вновь бросаясь обуваться и одеваться.
— На Лесной. Не помню, какая там, — совершенно спокойно ответила Кира.
Выскочив из квартиры, Николай с силой ударил по кнопке вызова лифта. Мысли метались с одной на другую. Сбежавшая зараза Настя, у которой наверняка завелся мужик. Родительская квартира, превратившаяся за пару дней ни много, ни мало, а в филиал хлева. И вишенкой на торте — мама в больнице с сердечным приступом.
Не так себе представлял Николай первое январе. Да что там?
Не так он себе представлял свою жизнь.
Глава 26
Мне очень хотелось продлить то ощущение спокойствия, в которое я погрузилась, когда мы с Никиткой немного обустроились в нашем новом жилище. Зоя Владимировна окружила нас такой заботой и таким вниманием, что мне порой становилось не по себе от того, что мы доставили этой милой старушке столько хлопот. И только одно меня успокаивало — она делала это исключительно потому, что ей самой этого желалось.
— Настенька! Тебе звонят, — кивнула Зоя Владимировна на мой телефон.
Экран его светился от входящего вызова. Яркими буквами горело имя Олега. С того момента, как я позвонила Ларину и сообщила ему свои новые координаты, мы не «слышались». Потому данный звонок стал неожиданностью.
— Алло? — ответила я и едва не поморщилась от того, сколько затаенной надежды послышалось в голосе.
— Настя? Это Олег, — ответил Ларин.
Я не успела сболтнуть что-то вроде: «Можешь не представляться, я знаю, что это ты», когда он продолжил:
— Сможешь подъехать в ресторан сегодня вечером?
Покосившись на сына, который восседал на руках у Зои Владимировны, я кивнула и, сообразив, что Олег уж точно не мог этого видеть, сказала:
— Конечно, смогу. Только пока на пару часов, не больше.
Тут же обругала себя за сказанное. Вроде бы Никитка и Зоя Владимировна очень хорошо чувствовали себя в компании друг друга. За пару дней, что прошли с того момента, как мы с сыном сбежали из дома, стало ясно — у меня появилась та, кому я могу доверить ребенка. Но все же нет-нет, а тревоги давали
