ухватился за край кабины и бросил своё тело в ложемент.
– Всё готово? – спросил я на индивидуальной частоте, указанной в паспорте истребителя.
– Да! Где второй пилот? – её голос был неожиданно мягким и чрезмерно добрым, а ведь в лицо я даже не посмотрел.
– Мой ИИ (искусственный интеллект прим. авт.), – последовал ответ, – Освобождай площадку!
Девушка нырнула в шлюз и дала разрешение на старт.
Шарнирная штанга с моим перехватчиком высунулась за обшивку и заработали двигатели. Я много лет не летал самостоятельно и, наверное, будь обычным человеком, стал бы вовсе никчёмным пилотом, но напичканное имплантами тело никогда не забывало того, чему хоть раз научилось. Я легко сориентировался по трёхмерной карте и включил форсаж, уходя с линии первого залпа. Неопознанные корабли почти заканчивали манёвр и до сих пор не ответили на радиовызовы. Тяжёлые орудия четырёх судов смотрели на корабль-носитель нашего флота.
В космосе не бывает звуков. Грохот выстрелов кинетических орудий, жужжание лазеров, гул ракет здесь заменяют вспышки и отсветы. Я успел выйти из зоны обстрела и увидел, как разгорается пустота. Щит корабля-носителя, названного Выносливый, выдержал, противоракетные установки отработали идеально. Образовалась пауза, во время которой рой истребителей должен успеть стартовать с носителя. С нашей стороны эта процедура началась по плану, но, судя по сканерам, противники не выпускали никакой поддержки.
– Адмирал! Прекратите выход малых судов! – я кричал одновременно на всех частотах, в надежде, что успею предотвратить катастрофу.
– Прекратить выход малых судов! – подтвердил Майн.
– Группировка малых судов сформирована на 39 процентов, оставшиеся заблокированы на носителе, – отчитался один из диспетчеров, молодым девичьим голосом.
Рой организованно двигался в верхнюю маневровую полусферу (область, находящаяся выше условной линии, разделяющей корабль-носитель на половины вдоль оси маршевых двигателей прим. авт.) – оттуда было удобнее наносить удары по противнику. Я, оказавшись в одиночестве в нижней маневровой зоне следил за таймингами, показывающими гипотетическое время до перезарядки орудий неприятеля. Эти данные примерно совпадали у всех земных кораблей, но вспышка очередного залпа появилась раньше почти на двадцать секунд, и огонь вёлся в основном по скоплению роя. Тридцать девять процентов это около двух сотен пилотов, которые только что погибли. Я запретил гормональным модулям гасить ярость, мне хотелось стереть в пыль эти четыре неопознанных корабля.
– Жданов! Возвращайся в зону основного щита, – приказал адмирал.
– Стреляйте! Меня не заденет, – я вырулил в тень корабля носителя и включил максимальное ускорение. Амортизационная жидкость, заполнявшая кабину пилота, создавала в носу ощущение прохлады, как в медицинской капсуле, а главное, позволяла мне переносить перегрузки до четырёх сотен "же". Вспышки ответного залпа Выносливого загорелись сначала сзади и сверху, а потом спереди на щитах и обшивке врагов, и я увидел, как один из неопознанных кораблей резко дёрнулся и стал разворачиваться, значит часть снарядов достигла цели. Теперь я находился совсем близко от чужих и мог их рассмотреть. Это были суда не похожие ни на одно из нашего флота. Человечество знало, что в космосе нет смысла в обтекаемых формах и строило свои межзвёздные корабли угловатыми в угоду вместительности, функциональности и эффективности. Сейчас передо мной находилась закруглённая каплевидная громадина, которая не испускала никаких радиосигналов, на её поверхности ничего не двигалось и не светилось. Корабль чужих был красивым, фантастическим и таинственным.
Я отдал команду на запуск боеголовок – термоядерная реакция должна повредить любую броню, если она сделана из вещества. Вести ракетный огонь на расстоянии между носителями считалось неэффективным из-за слишком долгого времени полёта, а перехватчик мог перемещаться быстрее за счёт своих двигателей, маневрировать и, управляемый опытным пилотом, был менее предсказуем. Главное же преимущество: на малом расстоянии можно запускать ракеты прицельно и управлять ими в реальном времени без долгой задержки на передачу радиосигнала. Ядерный цветок расцвёл в носовой части корабля чужих, а потом невероятная сила разломила корпус пополам. Через 18 секунд пришло сообщение от Майна:
– Жданов, молодец! Мы открываем огонь по оставшимся! Уходи с линии!
Я снова врубил двигатели на максимум и ощутил перегрузку, одновременно подтверждая приём команды.
Выносливый ударил всей своей мощью. Пустота расцвела плазменными зарядами, но включившиеся вновь щиты чужих выдержали. Система оповещения сработала, показывая, что противник производит выстрелы в меня. Истребитель заметался, уворачиваясь от снарядов, а я едва удерживал сознание.
– Жданов уходи, как можно дальше! Я отдал приказ ударить "дыроколом" без наводки!
Импланты передали изображение зоны поражения, и я понял, что могу успеть. Независимо от моей ценности экипаж вместе с главой флота и президентом оказывался важнее, и откладывать атаку никто не будет. Я "рвал когти" на пределе своих возможностей и всё-таки отключился на мгновение. Когда сознание вернулось, я посмотрел на чужих и увидел, как корабли складываются внутрь себя и испаряются в виде ярких джетов (выбросы газа и плазмы из центров астрономических объектов, наблюдаемые вдоль оси их вращения, прим. авт.).
Я развернул истребитель и без спешки направился к носителю. Первый контакт… Я не хотел верить, что по нам открыли огонь без предупреждения и причины. Мне было страшно. Человечество едва оправилось после "Пиратской войны", а эта новая напасть могла оказаться для нас смертельной.
1.10. Работа
Медведь рычал низко, утробно, расхаживая по небольшому изолятору, иногда он садился на мягкий пол и, обхватывая голову руками, раскачивался из стороны в сторону.
– Как он? – спросил я у доктора Загорски.
– Подбираем химию. Его организм сопротивляется той комбинации, что была найдена для него на последнем обследовании, – главврач корабельного госпиталя явно не хотела сейчас общаться. Она говорила резко с раздражением, не поворачиваясь в мою сторону, и не открывая глаз. Её тонкие руки, подрагивая отдавали команды для десятков операций одновременно.
– Жданов? – адмирал подошёл ко мне сзади и положил руку на плечо. Сейчас он был одет в больничную пижаму и выглядел ещё старше. Кожа обтянула череп, глаза ввалились и потухли.
– Слушаю, адмирал.
– Среди обломков малых судов найдено двадцать выживших, но твоих там не было, – голос Майна дрожал.
– Знаю, – ответил я, – Решились на операцию?
– Попробуй откажи нашему президенту…
– Инженерная группа вышла на позиции для разбора останков неопознанных судов, но ждут моего приказа, чтобы начать, десять кораблей подкрепления проявились семь минут назад и сформировали с Выносливым защитное построение…
– Вячеслав, ты можешь не отчитываться, – адмирал закашлялся и скорчился от боли, – На следующие двое суток ты командующий.
– Не нужно к этому привыкать, – я улыбнулся, как мог, – Штайну так просто не откажешь…
Старик кивнул и зашагал в операционный блок. Его импланты с расширениями были отключены, и тело едва удерживало былую осанку.
Я
