— Просто я странно себя чувствую, — хнычу, — столько эмоций. И вы… оба…
Прикусываю губу, понимая, что язык Фролова сейчас подводит меня к оргазму. Так хочется кончить, что… Но вдруг жестокие искусители отстраняются.
Рома жадно меня целует, приподнимая. Слышу звук расстегивающейся ширинки.
Леша аккуратно сдвигает ткань трусиков и быстро проскальзывает в меня. Издаю протяжный стон. Мне дико стыдно, ведь эта кабинка совсем нас не скрывает. Но пульсирующий внутри горячий мужской член вышибает всю скромность.
Начинаю прыгать на своем мажоре, не отрываясь от губ Ромы. Он исследует мой рот, проводит языком по зубам, посасывает губы, обвивает мой язык своим. Так влажно и горячо! Он ловит мои стоны, обхватывая лицо своими большими руками.
— Наша девочка, — Алекс подхватывает меня под попку, перехватывая инициативу.
— Я хочу в твою задницу, Рита, — рычит Фролов, — обещай, что впустишь меня.
— Ах! — в голове совершенно пусто, нет ни единой мысли, — Да!
— Вот и хорошо, — ухмыляется этот паразит.
Ведь специально задал этот провокационный вопрос, когда я ничего не соображаю. Откидываюсь на крепком теле мажора, позволяя ему полностью взять инициативу. Его руки ласкают мои бедра, а Фролов тем временем опускает лямки платья.
Губами приникает к моим соскам. Мне безумно сладко! Я совершенно не чувствую себя, лишь огромный сгусток удовольствия, концентрирующийся в самых горячих местечках.
Разворачиваю голову и встречаюсь с похотливым взглядом Шевцова. Толчки во мне становятся настойчивее. Он приоткрывает рот, и я провожу язычком по его губам. Перебарывая легкое смущение, придвигаюсь ближе. Сладкая нега в сосках резкими и сильными импульсами оседает между ножек.
— Я сейчас кончу, — шепчу, потеряв всякий стыд.
Фролов второй рукой обхватывает мою грудь и слегка поглаживает ее. От этой нежности пульсация внизу живота усиливается. Алекс слегка высовывает язык, и я покорно начинаю его посасывать. Безумно порочная картина. Не выдерживая этой ласки, хватаю мажора за волосы и сильно стягиваю, извиваясь в мощном оргазме.
Но вдруг происходит сильный толчок. Мы останавливаемся. От испуга сжимаю член мажора собой, и он бурно кончает в меня.
Но страх стремительно завладевает мной без остатка, полностью пожирая желание.
— Мы упадем?! — пищу, пытаясь слезть, но крепкие руки парней удерживают меня.
Фролов хватает мой подбородок, сжимая до легкой боли.
— Тут так бывает, малыш. Не отвлекайся, — затем вновь целует.
Но мне все еще страшно. Я мгновенно высыхаю, пытаюсь прикрыться. Вокруг темно, внизу слышался крики. Закрываю глаза и еле держусь, чтобы не разрыдаться. И затем не выдерживаю…
— Ну вот опять, — Шевцов стискивает меня в объятиях, — ну хоть сперму дашь с тебя вытереть, плакса?
Почему-то это кажется мне безумно смешным. Улыбаюсь, затем киваю. Фролов хихикает, садясь напротив.
— Значит, секс в общественных местах тебя смущает, малыш?
— Немного, — позволяю мажору очистить мои бедра.
— Это проблема. Придется приучать тебя возбуждаться от адреналина, — говорит Рома.
— Постепенно привыкнет, — хмыкает Шевцов.
Медведь перекочевывает на противоположное сидение, а брюнет взъерошивает волосы и усаживается рядом. Я все еще на коленях у Леши. Мне безумно спокойно и хорошо. Страх отступает.
— Ритусик, — урчит Шевцов, — расскажи о себе.
— В смысле?
— Трахнулись, можно и за жизнь потрындеть, — смеется Фролов, — но я поддерживаю вопрос. Кто ты, чем живешь. Пока мы знаем, что ты охуительно сексуальна. Но что в душе нашего развратного цветочка?
Резко краснею от столь необычного комплимента. После развода моя мама никогда не ругалась матом и учила меня этому. Но от слов парней лишь смущаюсь, не испытывая отвращения.
— Папа ушел рано, — начинаю свой рассказ, глядя в темноту ночи.
— Умер? — качает головой Рома.
— Нет, — говорю тихо, — он бросил нас с мамой.
Повисает неловкая тишина. Да, моя жизнь далека от идеала.
— Паскуда, — выплевывает Алекс, достает сигарету и просто крутит ее в пальцах.
— Как говорит мама, порой любовь проходит, — горько улыбаюсь.
— Хуйня, — вторит другу Фролов, — если есть ребенок, он просто не имеет права сваливать в закат.
Неужели им эта тема тоже близка? Невольно сжимаю пальцами большую руку Алекса. Он трется лицом о мою щеку.
— Все хорошо Ритусик. Продолжай.
Фролов гладит мою ногу без намека на интим. Мне кажется или им реально интересна моя жизнь?
— Да рассказывать особо нечего. Я учусь, мама меня тянет как может. Живем мы небогато, но дружно. В общем-то всё.
— Так мило, — мурчит Алекс, — но мы хотели бы узнать, что тебе нравится. Что слушаешь, какие лакомства любишь, о чем еще мечтаешь.
— Зачем вам это? — не могу удержаться от сарказма.
Фролов рычит себе под нос. Вижу, как от гнева темнеют его глаза. В них плещется ярость и похоть. Дыхание сбивается, когда понимаю, что отвечаю таким же взглядом.
— Какая смелая девочка, — скалится брюнет, — дома мы это обсудим, малыш.
Прикусываю губу, продолжая отвечать на похотливый взгляд парня. У меня за всю жизнь столько секса не было, сколько в эти выходные. Кажется, что я вся пропахла своими мальчиками. Кожа, губы, грудь и все остальное помимо воли реагируют на Рому и Лешу. Я принадлежу им.
— Люблю мороженое, — лепечу, с трудом справляясь с растущим вожделением.
— Какое? — пальцами блондин проводит по моим волосам.
Мурашки не заставляют себя ждать. Я уже не боюсь высоты или что мы упадем. Пока мы заперты на этом колесе обозрения, весь мир словно на паузе.
— Клубничное, — смущаюсь, начиная представлять, как они оба слизывают с меня любимое лакомство.
— Ты сама как клубничка, — шепчет Алекс, вдыхая аромат моих прядей, — гораздо слаще.
— Стала куда сочнее, — Фролов вдруг взял мою руку и поцеловал пальчики, — и не думай, что сбежишь от нас.
— Я-я… и не собиралась, — продолжила играть со светлыми прядями мажора.
— Смотри у нас, — шепнул Алекс, — а то накажем и очень жестоко. Ты наша конфетка Ритусик. И больше ничья.
— Хорошо, — кажется, будто я во сне.
И тут свет зажигается, кабинка дергается, а я вновь взвизгиваю.
— Мы упадем, — шепчу под довольный хохот парней.
— Все починили, — сказал Рома, — наш цветочек, наверное, устал. А там еще надо поработать с ее дырочками.
