не собрали.
— Да, наверное, — обреченно протянул Кэн, а сам задумался. Значит, они не все лечат? Наверное, если руку или ногу отрубят, ее нельзя будет на место приделать. Ох, зря, все-таки, ввязался!
После занятия он, провожаемый пристальным взглядом Кахаты, сходил к себе в комнату и достал со дна чемодана свой меч, который, как считали, не должен был ему пригодиться. Вытянул из ножен короткий прямой клинок, потрогал пальцем лезвие. Острое. Слишком. В банде его не научили драться даже на ножах, хотя старшие это умели. Вот бы обезоружить врага и сойтись на кулаках! Кулаками он привык и умел пользоваться.
Ристэ дожидался его прямо у дверей комнаты. Кэн показал ему меч и мотнул головой, идем, мол. Сказать не получилось: в горле как-то вдруг пересохло. Вдвоем они, сопровождаемые любопытными взглядами, вышли из корпуса и отравились через парк к главному зданию. Тут уже было пусто, но вот на площадке оказалось еще несколько человек кроме Кахаты и его наблюдателя. Выяснилось, что Самэти — этот тот рыжий, который вечно таскался с Кахатой, Кэн даже этого не знал. А вот что здесь забыли остальные, не знал до сих пор.
— Так даже лучше, — шепнул ему на ухо Ройбэ. — Много свидетелей, ему придется драться честно.
— Так и мне тогда тоже, — проворчал Кэн. А потом подумал, что уж его-то никакие наблюдатели не остановят, если начнут убивать. Честность? Не смешите!
Ристэ выхватил меч, отшвырнул в сторону ножны и занял стойку.
— Прошу! — воскликнул он и повел кончиком меча перед собой, как бы приглашая.
— Иду я, — буркнул Кэн. Тоже бросил ножны подальше, шагнул вперед и напружинился. Меч взял двумя руками, как дубину, и выставил перед собой. И вдруг сообразил, что забыл спросить, какие тут правила. А ведь они наверняка есть! Куда можно бить, куда нельзя, как останавливается поединок, ничего этого он не знает. А теперь, при всех, не спрашивать же. Ладно, придется как-нибудь так.
Кэн первым бросился вперед. Он очень рассчитывал на этот удар: изо всей силы долбануть сбоку, Кахата не удержит оружие, и тогда можно будет перейти к кулачному бою. Не тут-то было! Меч Кахаты легко ушел вбок и вниз, вынырнул из-под удара и тут же снова оказался на уровне глаз. А вот Кэна швырнуло по инерции так, что он развернулся и едва не напоролся на чужой клинок. Вывернулся чудом, отскочил... и вот тут началось самое худшее.
Ристэ явно не спешил закончить поединок. Он рисовался перед дружками. Он гонял Кэна по всей площадке, а тот мог только отскакивать и неумело закрываться мечом. Ристэ казался истинным виртуозом. Его клинок порхал, будто невесомый, легко обходил защиты и уже несколько раз ударил Кэна плашмя. Кэн бесился, но боялся больше. Зачем только он в это ввязался? Говорили ему умные люди... Он продолжал держать меч обеими руками, все еще пытаясь притворяться, будто правая не действует, хотя в это вряд ли уже кто-то верил. Слышались смешки.
— Заканчиваем балаган, — подмигнул вдруг Кахата. — Сейчас я тебя нарежу кусочками.
И тут же бросился вперед. Кэн ухитрился подставить меч под удар, но толку не вышло. Кахата будто кувалдой долбанул! Меч вывернулся из рук и улетел неведомо куда. Только страх позволил Кэну увернуться от следующего удара. Если бы он не отпрянул, рассекло бы надвое, а так клинок только скользнул по груди. Распорол куртку и рубашку, и Кэн почувствовал мокрое.
Он же меня убьет, думал он. Просто убьет, ему что, ему даже ничего не будет. Все по правилам. Убьет, и все будет правильно, у них так, и у всех так, потому что слабых убивают. Убить его.
По телу вдруг разлилась приятная истома, исчезла усталость, но в глазах отчего-то потемнело. Или, может быть, воздух вокруг заколыхался, как от сильного жара. Куда-то подевался страх. На Кэна накатила беспричинная злая веселость. Он почти ничего не видел, только лицо своего врага в колыхающемся круге. Цель.
Всего мгновение понадобилось ему, чтобы забыть о себе и стать будто бы кем-то другим. Тем, кому не было страшно. Тем, кому было ясно, что делать. Кахата не успел сориентироваться. Он подступил и снова ударил мечом. Кэн небрежно махнул навстречу удару ребром ладони, раздался металлический звон, и лезвие переломилось надвое.
Кахата отскочил на несколько шагов и замер с обломком меча в руке. Он посмотрел на меч, перевел взгляд на лицо противника и остолбенел. Кэну стало смешно, и одновременно новая, незнакомая ярость поднялась из глубины его существа. Он взмахнул рукой, как отгоняют муху, воздух снова содрогнулся, и Кахату швырнуло назад и закрутило, будто сорванный с дерева листок. Где-то вдали кто-то охнул. А Кэн уже прыгал вперед, поднимая руки. Сверкнула вспышка, его кулак врезался под дых Кахате, и тот отлетел еще дальше. Кажется, он больше не мог встать, но это было все равно.
— Хватит! — заорал Кахата срывающимся голосом. — Стоп!
Но Кэн уже подлетел к нему, схватил за шиворот и поднял. Руки Кахаты сомкнулись на его запястьях, как тонкие птичьи лапки, бессильные и беспомощные. Что-то пробежало по рукам Кэна, и вдруг под ладонями заискрились электрические разряды. Они прыгали во все стороны, и это было смешно и немного щекотно, но Кахата заорал не своим голосом. Кэн от души шмякнул его об землю и поднял ногу, чтобы растоптать, но тут кто-то схватил его сзади за плечо.
Кэн стиснул кулак и обернулся. Он хотел ударить того, кто ему помешал, и знал, что если ударит, снесет голову, но в круге дрожащего воздуха оказалось лицо Ройбэ. И тогда вдруг все закончилось. Воздух перестал дрожать, и зрение прояснилось. Пропала, как и не было, странная ярость, и ощущение нечеловеческой силы в мышцах тоже исчезло. Кэн словно проснулся. Он стоял, сжимая не до конца занесенный
