— А что? — обернулся Паша. — Здоровье не позволяет?
— Алкоголь выпускает из людей монстров, — ответила она. Возможно, это был сарказм. Но Поляков не был уверен.
— Вы — такой страшный монстр в душе? — попытался перевести всё в шутку Поляков.
— И я — тоже, — тихо согласилась Даша, глядя в глаза.
— А у меня даже прозвище подходящее — «Кощей», — улыбнулся он.
Девчонка продолжила резать овощи.
— А за что? За экономность? — поинтересовалась она, политкорректно заменив слово «жадность».
— Не, тощий был, когда в училище поступил. Всем хотел доказать, что я крутой.
— И как? Получилось?
— Конечно, получилось, — кивнул Паша, переворачивая второй стейк и засек время в последний раз. — Только оказалось, что это никому не надо. Ни им, ни мне.
— Да вы философ, — как-то не слишком почтительно высказалась Дарья.
Паша обернулся. Она скидывала ножом с досточки идеальный ряд пластиков помидорки. Разделала сладкий перец и принялась строгать столь же ровной, как линейкой отмеренной, соломкой.
— Некоторые вещи приходят с возрастом, — заметил он, выкладывая на другую тарелку второй стейк.
— Это не про меня, — помотала головой девчонка, сдвинувшись назад с линии нарезки. — Мне бы что-нибудь прагматичнее. Типа, подай-принеси.
— Мне кажется, вы себя недооцениваете, — возразил Паша, усаживаясь на свободный табурет у кухонного стола. — Где вы так научились резать овощи?
— Годы дрессировки, — пожала она плечами.
— Просто удивительно, почему при таких кулинарных талантах вы не умеете жарить стейки, — польстил Кощей.
— Почему, почему… Потому что для того чтобы научиться жарить стейки нужно эти стейки иметь в холодильнике. — Фраза была произнесена ровно, почти вальяжно. Что резануло слух на контрасте с поднятым жестким взглядом.
Поляков на секунду испытал острое чувство стыда.
Он же знал, что Дарья обеспечивала свою больную мать. И предыдущая ее зарплата секретарши вряд ли была намного больше, чем та, что он сам ей установил. Какие там стейки… Там на куриные окорочка бы хватило. Раз в неделю.
— Прости, — вырвалось у Паши. — Те, — добавил он запоздало.
— Ну вот, основная часть уже мероприятия уже позади, остался банкет, и все могут быть свободны, — чуть натянуто улыбнулась Дарья.
Паша редко задумывался на тему, что творится у женщин в голове. В этом отношении он разделял прагматичный подход девчонки: «подай — принеси». Это то, что должна уметь и делать женщина.
Отец периодически пытался его пилить по поводу отсутствия семьи. Но для Полякова отец уже давно не был авторитетом. Свою мужскую состоятельность Кощей в первую очередь доказывал ему. Один из лучших гастроэнтерологов своего города, Поляков-старший хотел, чтобы сын пошел по его стопам. Хотел создать династию. Паша же уперся рогом и пошел, в пику отцу, в военное училище. Отец говорил, что это глупость подростковая и Паша оттуда с позором вылетит через полгода. Паша не вылетел. Спасибо друзьям, он отучился. И отслужил отчизне.
Но не в этом суть.
Суть в том, что для Паши, как и для его отца, женщина была, как это принято называть, «надежным тылом». То есть помесь домработницы, гувернантки и аппарата для удовлетворения сексуальных потребностей. Хотя для половых утех папа всегда держал пару-тройку более для того приспособленных тел женского пола. Близкое знакомство с этим фактом когда-то и заставило Пашу рвануть из дома в военное училище. Но это было давно. И уже неважно. Важно, что до тех пор, пока женщина исправно выполняла свои функции, ее внутреннее устройство Кощея не волновало. Он отрабатывал свой минимум по сексуальному и финансовому удовлетворению ее потребностей, а если «устройство» начинало ломаться и капризничать, попросту избавлялся от него.
Всё честно.
Сейчас же он впервые столкнулся с устройством, которое «давало неправильный мед», выражаясь словами известного оптимиста. До Паши как-то вдруг дошло, что эта пигалица действительно содержала не только себя, но и свою мать. Последнее для Кощея было просто за гранью, потому что это родители должны помогать девчонкам, пока они еще мокрохвостки зеленые. А она даже не получила никакого образования после школы, оконченной с медалью.
Девочка, никогда в жизни не пробовавшая стейк.
Она была настолько не из его мира, что Поляков завис и вдруг нечаянно задумался: а что сейчас происходит у нее в голове?
Глава 16. Дарья
Даша очень не любила, когда события развивались не по ее плану. Да, она умела подстраиваться, молчать, прикинуться ветошью в уголочке и ждать, пока мир перебесится и придет в нормальное, управляемое состояние. Но из этого не следовало, что она обязана любить чужое самоуправство.
Её чуть не подбросило, когда Поляков поставил ее перед фактом, что направляется к ней домой. Причем так, что у нее физически не было шанса отказаться.
И это было очень плохо.
Сливаться в «постель» в самом начале работы — это просто полный трэш. Проваленная миссия. Никто не воспринимает всерьез девушку, которую трахнули в первый день знакомства, что бы там ни сочиняли писаки. Даша оглядела квартиру в поисках компроматов. Потом выбрала самый нейтральный прикид, привела себя в удобоваримый, но не вызывающий, с точки зрения мужчины, вид и приготовилась держать глухую оборону.
Кощей явился, сияя ясным солнышком, сбивая с ног ароматом дорогого парфюма и предвкушением «сладкого» на лице. Мужчина, притащивший в пещеру женщины мамонта, на правах кормильца рассчитывает на поощрительный секс. Это еще у человеческих предков было заведено. Что самка за кусок банана подставляла самое сокровенное.
Но в чем-то же человек должен превзойти обезьяну? Например, в технологиях «динамо».
Если бы Даша директора к себе приглашала (что само по себе было из области фантастики), тот тут еще могли быть какие-то притязания на ее счет. А так… за «два кусочека колбаски»? Точнее, два огромных стейка из финдебоберной говядины… Он же их для себя принес? Для себя. Вот пусть сам с собой и рассчитывается.
По законам жанра она должна была проявлять интерес и разговорить объект на личные темы. Несветаева старалась, видит бог… Но как же Поляков ее раздражал! Со своими понтами «на меду». Со своими «философскими» рассуждениями, до которых Даша, видите ли, не доросла. С тем, как он хозяйничал у нее на кухне.
Это — ее территория!
А Дарья очень щепетильно относилась к неприкосновенности своей территории. Только вырвавшись из маминого дома, она поняла, как прекрасен мир, который принадлежит только ей. В котором никто не попрекает невымытой посудой, не тыкает в неровно поставленную в прихожей обувь, не врывается в комнату в самый неподходящий момент, не шарится по ящикам в поисках запретного. Когда-то мама нашла Дашину тетрадку, где она писала письма папе. Дарья никогда не знала своего отца, но по-детски была уверена, что он очень хочет ее увидеть. Что он ее любит, просто не знает, где она живет. Даша не знала его адрес, поэтому просто мечтала о папе-прекрасном принце, которой однажды придет и спасет ее. И записывала эти фантазии в обычной тонкой тетрадке в линеечку, которая хранилась среди десятков других таких же непримечательных дешевых тетрадок.
