ускориться. Наконец, он бессильно упал на песок, тяжело дыша и держась за разрываемый болью бок.
Нет грузовика. Нет надежды. Нет будущего.
Это крах.
***
В окна «Кавалета» заглядывали звёзды. Мерно гудела автономка, обогревая застрявший посреди пустыни грузовик. Павел лежал на нижней койке, закинув руки за голову и глядя в потолок. Темнота казалась враждебной, чужой, страшной. Воображалось, будто вокруг машины, ощущаемая внутренним чувством, шагала смерть.
Послышался тонкий скрип, что-то негромко лязгнуло. Павел скосил взгляд и увидел, как небольшая дверца позади противоположной койки начинает открываться, впуская таинственного гостя. Повеяло холодом, жутью. Павел вздрогнул, ощутив себя беспомощным.
Внутрь вошёл человек. В простой одежде, в домашнем свитере и потёртых штанах. Ему уже за пятьдесят, но черты лица, пусть изменившиеся, потяжелевшие, всё ещё узнаваемы. Потускневший взгляд усталых глаз отыскал в темноте Павла. Марсобойщик упал с койки, медленно опёрся о пол дрожащими руками и с трудом выпрямился.
– Пришёл, – еле слышным шёпотом произнёс гость.
– Папа. – Марсобойщик едва сдержал слёзы.
Антон Викторович закрыл за собой дверь и присел на деревянный складной табурет возле холодильника. Неспешно потёр руки, дыхнул в ладони. С холода пришёл…
Павел поискал выключатель, но не нашёл.
– Не надо, – сказал папа. – Садись.
Марсобойщик остался стоять, отказываясь подчиняться. Ответы возникали в голове ещё до того, как он успевал задать вопрос.
Да, жив. Где-то жил, не мог или не хотел дать о себе знать. И вот теперь вернулся повидаться. Начать жизнь заново.
– Как ты живёшь? – спросил отец.
– У меня своя фирма, – совладав с собой, произнёс Павел. – Выполняю заказы. Скоро планирую расширяться.
– Это твой грузовик?
Повисла неприятная пауза.
– Нет, не мой. Меня ограбили.
– Ты справишься, – без сомнений и эмоций пообещал папа. – Но ты доволен своей жизнью?
– Вполне, – последовал ответ. – Города растут. Заказов много. У меня большие планы.
– Планы… – глухо повторил Антон Викторович. И внезапно сказал: – Ты давно видел мать? Я заходил к ней на днях. Ей тяжело. Она часто плачет, срывается.
– Она бросила нас…
– Все ошибаются, – вздохнул папа. – И ты ошибаешься. И я не безгрешен. Она не виновата ни в чём. Вот ты, посмотри, сидишь здесь, в темноте, в холоде, лишившись всего. Чего ты ждёшь? На что надеешься?
– Я не собираюсь сдаваться, – убеждённо ответил Павел.
– Да? – его собеседник поднял взгляд, и от той глубокой грусти, что отразилась в его глазах, захотелось кричать. – Что ещё ты понял? Чему научился?
Надо говорить только правду, иначе невозможно.
– Разум человека должен быть как лёд, – принялся объяснять Павел, будто рассказывал об очевидных истинах. – Возможности человека безграничны. Нет ни страха, ни боли. Только цель и движение к цели.
Папа молчал. Он чувствовал себя здесь лишним.
– Ты… надолго? – Павлу стало не по себе. – Может, поешь? У меня есть котлеты и сок.
Папа поднялся.
– Ещё увидимся, Паш. – Он обернулся к двери. – Пойду я. Пора.
Захотелось удержать его, взять за руку, остановить. Но Павел стоял, не решаясь сделать шаг вдогонку.
– Ты придёшь ещё?
Антон Викторович открыл дверцу и остановился в проёме.
– Да, – ответил тихо. И скрылся, исчезнув в темноте. Павел преодолел себя и сделал несколько шагов, встав напротив открытого проёма и наблюдая, как удаляется тёмный сгорбленный силуэт, растворяясь в одиночестве.
Он ушёл!
…Марсобойщик открыл глаза, пытаясь осознать, где находится. Темнота, чужой грузовик, неудобная жёсткая койка. Все события жизни, забывшиеся на эти несколько часов, пробудились в памяти. И стало очевидно, что это был все лишь сон.
Дверь! Павел повернул голову, но со странным смятением обнаружил, что никакой двери за противоположной койкой нет. Только стальная стена «Кавалета».
Он ушёл…
Снаружи послышался нарастающий гул. В окна пробился мощный свет фар. Захрустел под колёсами песок. Павел неловко поднялся, выглянул в окно и увидел разворачивающуюся неподалёку «Европу-15». Тяжёлый и мощный грузовик. Очень редкий и явно модифицированный. На таком ездили всего трое марсобойщиков.
«Пятнашка» встала, открылась дверь, и в песок спрыгнула громоздкая широченная туша.
– Эй! Кому тут помощь нужна? – голосом Большого Бонуса спросила туша, приближаясь к «Кавалету».
Видимо, аварийный маячок ещё работал!
– Бонус! – Павел выскочил наружу.
– Обана! Маня, ты? Здорово, дружище!
– Здоров.
– Это что, твой грузовик? Ты ж на «полтиннике» ездил!
– Это грузовик Димы Тополева.
– А где же сам?..
– А сам он на моём усвистал.
Он коротко пересказал события вчерашнего вечера. Бонус эксцентрично взмахнул руками.
– Вот так да!
