к медалям за отвагу. А меня отправили с моей девушкой в Припять. Эх, где она сейчас? Мы ведь летом собирались пожениться… Да что уж тут. Наверное, она другого нашла уже, за два с половиной десятка лет то.
Ну а с нынешними сослуживцами уже через час мы сидели около костра. Я рассматривал своих, так нежданно-негаданно обретенных напарников, стараясь запомнить каждое лицо получше. Кот, сидящий справа от меня, играл на гитаре. Струны в его пальцах отыгрывали мелодию, а он сам пел что-то про войну и ордена.
Котом звали молодого парня двадцати лет. Из других людей его выделяли волосы пепельно-русого цвета и на редкость яркие бирюзовые глаза. В остальном же он не сильно выбивался из общей картины: причёска короткая, с поднятой чёлкой, рост примерно такой же, как и у меня, тело крепкое. Характер дружелюбный, и позитивный, но, как говорили товарищи он был иногда вспыльчив. Кот был снайпером в душе, но снайперской винтовки заиметь не успел. Хотя это было странно, ибо в оружии он разбирался прекрасно и дело снайпера знал. Но на данный момент Кот ходил с автоматом АК-74, что являлось штатным оружием для ДОЛГа и стандартным для всех новичков. Позже бойцы уже разживались деньгами, снаряжением и, соответственно, оружием. Котяра погнался в Зону ради заработка на своем увлечении оружием. У него были все шансы стать каким-нибудь техником или снайпером. Придя же в Зону, он быстро осознал, что все, что тут творится, не должно существовать и вступил в нашу группировку.
Дальше взгляд упал на Февраля. Почему Февраль? Он старается относиться к людям тепло, поддерживая и подбадривая в любой ситуации. Однако периодически бывает и такое, что его все достает и он относится к остальным уже холодно. В общем, переменчивый. Впрочем, я тоже вполне попадаю под эту характеристику. Февраль — это тоже молодой парень двадцати трех лет. Ростом немного выше нашего, примерно. Волосы черные, подстриженные коротким ежиком. О Зоне На спине у него расположился АКС74У. Я не сильно одобрял его выбор оружия. Да, автомат легкий, маленький, но вот с кучностью и малой начальной скоростью пули я бы мириться не стал.
Дальше взгляд перетек на Барни. Бугай, которому, кажется, не сильно трудно будет и что-то из серии кордов тягать на поясе, вместо пистолета. Но сейчас в арсенале у него был только ПКМ. Однако, разговорчивостью он не отличался и говорить о том, зачем пришел в Зону, не стал. А я, в свою очередь, не стал спрашивать, в Зоне это было не принято. Тут у всех свои цели. О них, как и о прошлом, редко кто говорит. Поэтому же здесь нет и имен.
Макар сидел расслабленно, поправляя здоровье добытым артефактом. Ломоть мяса я отдал ему, остальное продал Бармену. На нем был новый комбинезон, такой же как у меня, взамен пришедшего в полную негодность экзоскелета. Его выкинули еще свободовцы, похоже не желая тащить лишний бесполезный груз. Тем более, что пленному он был ни к чему. Остальные были одеты в стандартные ПС-5М.
Гильзой оказалась девушка, что в Зоне чрезвычайная редкость. Но, отныне, это было и небольшим нашим «проклятием». Я сразу решил, что в обиду ее не дам, ведь, в некотором смысле, я ей даже в отцы гожусь, ведь на вид ей примерно лет двадцать пять. Да и просто воспитание не позволяло позволить кому-либо обидеть девушку. Благо среди отряда, как мне показалось, царили такие же настроения. Темные волосы доставали до плеч, и постоянно были заплетены в косу, убранную за воротник комбинезона. Гильза была вооружена Валом. В мое время таким не было, но, судя по описанию Кота, это был хороший ствол, предназначенный для спецназа. Тихий и довольно легкий автомат с магазином в два десятка патронов и калибром 9*39 мм.Мы так и сидели, начав обсуждать грядущую операцию. Вернее, из-за отсутствия сведений, начали гадать о том, что, где и как. После этого начали рассказывать разные истории. Услышав наш с Макаром рассказ, Гильза попросила меня отойти, чтобы поговорить с глазу на глаз.
- Ты же был в Припяти? Как я поняла из рассказа, долго пробыл. – начала девушка, как только мы удалились. Она вдруг резко погрустнела, шмыгнула носом и продолжила. – Я пришла сюда, чтобы найти своего отца. Вернее, то, что от него… Могилку там, или еще что. Он был один из без вести пропавших в Припяти. Мама умерла, когда мне всего пять лет было, и…
Тут Гильза не смогла больше сдерживать эмоции и разрыдалась, уткнувшись носом мне в комбинезон. Похоже, не хотела, чтобы кто-нибудь видел ее слезы. Ткань комбинезона тут же намокла. Я немного растерялся, но приобнял девушку за плечи и начал гладить ее по голове, пытаясь успокоить. Мне было очень жаль эту девушку. Она была молода, но уже прошла через многое. Проходящий в этот момент караульный удивленно посмотрел на нас, но увидев мой взгляд, тут же сделал вид, что никогда и ничего в своей жизни подозрительного не видел. Прошло еще несколько минут, прежде чем Гильза все-же смогла продолжить:
- Прости за это, не удержалась, наболело за годы. Я смогла узнать некоторые сведения об отце и хочу кое-что попросить. Помоги мне, пожалуйста, найти хоть что-то, что расскажет о судьбе моего папы. Подготовимся, соберем группу из желающих, дойдем до Припяти. А там уже посмотрим, поищем… Не могу я жить в неведении.
Я был потрясен, но даже не задумываясь сделал выбор. На службу в армию я в свое время пошел за идею. И идея эта была проста: оберегать покой других людей. В гражданском обществе прижиться мне было не суждено, но защищать его покой в армии оказалось моим призванием. Поэтому я сразу решил, что помогу Гильзе чего бы мне это не стоило. Пожалуй, это единственная достойная цель, которую я могу и хочу сейчас поставить перед собой. Да и какой из меня русский офицер, если я откажу девушке в помощи? Тем более после всего, что она перенесла.
- Не волнуйся, мы обязательно узнаем следы твоего отца. – произнес я и сам удивился тому, как уверенно это было сказано. Но это, в-принципе, я и хотел сказать. Девушка улыбнулась, утерев слезы, и обняла меня в качестве благодарности.
После нашего разговора я отправился обратно к товарищам. Гильза же осталась, дабы привести себя в порядок. Негоже все-таки сослуживцам видеть ее такой.Весь вечер над базой играла старая советская музыка. Видать, командование старалось привить нам героическое
