В этот раз крошечная шоколадка была в форме страуса. Когда Гвенди открыла холщовую сумку и взяла в руки пульт управления, она поразилась, какой он тяжелый, даже в условиях невесомости. Раньше он не был таким тяжелым, он казался значительно легче даже внутри чемоданчика из прочной стали. Гвенди не знала, в чем дело, – и не хотела вникать. Она давно поняла, что с пультом управления нет ничего невозможного.
Решение она приняла еще до того, как набрала семизначный код, отпирающий чемоданчик с маркировкой «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО», и когда чемоданчик открылся, не медлила ни секунды. Вынула пульт управления, поставила его к себе на колени и без лишних раздумий сдвинула крошечный рычажок слева, рядом с красной кнопкой. Сдвинула и подумала: Если ты наблюдаешь за мной, Фаррис, можешь поцеловать мою тощую белую задницу.
Из прорези на передней панели беззвучно выдвинулась узенькая деревянная дощечка. Гвенди взяла шоколадного страуса и сразу закинула в рот, не дав себе времени рассмотреть все тончайшие детали. Она закрыла глаза, наслаждаясь знакомым восхитительным вкусом, тающим на языке. Съев шоколадку, она чуть было не сдвинула рычажок еще раз, но все-таки устояла перед искушением. Не надо испытывать удачу. Она и так уже сделала то, чего делать не стоило.
Когда Гвенди уединилась в своей каюте – уверив встревоженного Берна Стэплтона, что с ней все в порядке и ей просто нужно немного отдохнуть, – когда она устроилась поверх смятого покрывала на койке и пристегнулась ремнями, то и думать не думала о пульте управления и его волшебных шоколадках. Ей просто хотелось закрыть глаза и притвориться, что мир ненадолго исчез. Она была полностью истощена – и физически, и морально, – и ей было страшно. Вопреки мнению Кэти Лундгрен и Берна Стэплтона Гвенди отчаялась вовсе не из-за пожара в Касл-Роке, хотя он, конечно, прибавил тревог. Просто все навалилось одновременно. Ее беспокоила видеоконференция. Одна оплошность – и все пропало. У нее разрывалось сердце. Она подружилась со многими членами экипажа, но только теперь осознала, как ей одиноко в этом полете. После гибели Райана прошло уже почти семь лет, но при одной мысли, что он не ждет ее дома, она чувствовала себя потерянной и неприкаянной. И был еще мозговой ступор. Тоже немалый повод для тревог. После карантина – и особенно после посадки на борт «Орла-19» – приступы «отключения мозга» случались все чаще и чаще, и это очень пугало Гвенди. Она уговаривала себя, что это из-за стресса. Но в глубине души знала, что причина в другом. Каким-то образом пульт управления проник в ее замыслы и пытался остановить ее прежде, чем они доберутся до МФ-1.
Прикоснувшись к записной книжке в кармане комбинезона, Гвенди подумала: Сколько еще пройдет времени, пока я не забуду обо всем, кроме слов в этой книжке? И как быть, когда я забуду все буквы и разучусь читать?..
При одной только мысли об этом ей хотелось кричать. Или рвать на себе волосы. Или и то и другое вместе. Устроившись на койке, глядя на закругленный потолок каюты, борясь с подступающим головокружением, она все-таки задремала. И ей приснился сон…
Гарет Уинстон сидит по-турецки на полу под своим иллюминатором. Других членов экипажа не видно, на корабле царит жутковатая тишина. Уинстон почти полностью голый, не считая обвисших грязных трусов. Его жирная грудь с ярко-розовыми сосками заросла черными курчавыми волосами. На его бледных рыхлых коленях лежит пульт управления, и на первый взгляд кажется, будто он залит кровью. Но, присмотревшись получше, Гвенди видит, что толстые пальцы-сардельки Уинстона испачканы растаявшим шоколадом. И его рот, и все три подбородка. Он весь по уши в шоколаде. Уинстон тянет руку и сдвигает правый рычажок. Из прорези на передней панели пульта выезжает дощечка с крошечным шоколадным осликом. Уинстон хватает его и запихивает себе в рот, громко причмокнув губами. «Вкуснота», – восклицает он, вскинув руку над головой и вытянув вверх указательный палец. А потом – Гарет Уинстон никогда не упустит возможности сделать картинный широкий жест – нарочито медленно опускает руку, вращая пальцем в воздухе, пока палец не упирается в красную кнопку. Уинстон хихикает – коричневая от шоколада слюна течет по его подбородкам и капает на колени – и нажимает кнопку. Один раз. Второй. Глядя на Гвенди, он улыбается, демонстрируя зубы, испачканные шоколадом, и ревет во всю глотку: «Ну вот! Теперь я властелин мира!»
Дернувшись под ремнями, Гвенди проснулась с криком ужаса, застрявшим в горле, – и поняла, что надо делать.
– Тридцать секунд, – говорит Кэти Лундгрен.
Гвенди украдкой косится на Уинстона, который сидит в своем кресле и смотрит в другую сторону. Она проверяет по экрану планшета, все ли в порядке с зубами – да, они чистые, не испачканные шоколадом, – и делает медленный, ровный выдох.
– Была не была.
Она держит палец над иконкой «ВИДЕОТРАНСЛЯЦИЯ» и слушает, как Кэти Лундгрен отсчитывает оставшиеся секунды:
– Пять… четыре… три… два… один… поехали!
Гвенди широко улыбается и жмет на иконку.
– Я приветствую юных землян с борта космического корабля «Орел-девятнадцать Тяжелый». Меня зовут Гвенди Питерсон, я сенатор от штата Мэн, и сегодня я буду вашим экскурсоводом. Но прежде чем я покажу вам удивительный вид из этого иллюминатора, позвольте представить командира нашего корабля, мисс Кэти Лундгрен. Кэти, поздоровайтесь с ребятами! Трех джентльменов, сидящих слева от меня, зовут…
21
В январе 2020-го – после многолетней службы в разведке на высоких руководящих постах, включая руководителя депутатской группы по борьбе с терроризмом и начальника резидентуры ЦРУ в Лондоне, Мюнхене и Нью-Йорке, – шестидесятитрехлетняя Шарлотта Морган стала восьмым по счету (и второй женщиной на этой должности) заместителем начальника ЦРУ.
Шарлотта Морган была одной из ближайших подруг Гвенди Питерсон. Они познакомились на правительственном совещании по бюджету летом 2003 года, когда Гвенди вступила во второй срок своих полномочий в палате представителей. Шарлотта тогда временно жила в Вашингтоне и руководила программой шестимесячной подготовки разведчиков, работающих за рубежом. Они с Гвенди встречались на многих общественных мероприятиях, в том числе и на нескольких бейсбольных матчах, и подружились на почве обоюдной любви к бегу, фастфуду и «жестким» детективным романам, особенно к книгам великолепного Джона Сэндфорда.
По завершении учебной программы Шарлотта вернулась за границу, но они с Гвенди держали связь по телефону и электронной почте и часто встречались, когда Шарлотта приезжала домой трижды в год. В 2005 году Шарлотта во второй раз вышла замуж, и Гвенди была одной из четырех подружек невесты на свадьбе, проходившей на частном пляже в штате Делавэр. Следующей зимой Шарлотта родила дочку – в свой сорок девятый день рождения! – и они с мужем попросили Гвенди стать крестной матерью девочки. Спустя почти десять лет, когда холодным октябрьским днем скончалась мама Гвенди, Шарлотта вылетела из Нью-Йорка первым же рейсом и уже в тот же вечер была рядом с Гвенди. Во многих смыслах Шарлотта Морган стала для Гвенди старшей сестрой, о которой та всегда мечтала.
