и о своём состоянии здоровья. Ведь рано или поздно Андрей всё равно это узнает, и было бы несправедливым по отношению к нему тянуть до последнего. Я решила предоставить своему жениху возможность дать задний ход и отменить свадьбу, если его что-то не устроит во мне.
И вот однажды в тёплый июльский день, когда мы встретились, чтобы погулять, я начала нелёгкий разговор. И хотя мне было очень больно и неприятно говорить о многих вещах, я собралась с духом и рассказала Андрею всё. О том, что у меня плохие отношения с родителями, которые всегда предпочитали мою младшую сестру мне, и потому рассчитывать на их помощь в дальнейшем не приходится. Я рассказала о язве желудка и о болезненных месячных, во время которых часто теряю сознание. И я думала, что этих моментов более чем достаточно, чтобы любой молодой человек отказался от брака со мной. Но, казалось, Андрея это ничуть не смутило. Он вообще никак не отреагировал на мои сообщения, словно это не играло для него никакой роли. Хотя я бы всё же предпочла, чтобы мой жених проявил некое сочувствие и поддержал меня, развеяв опасения по поводу будущего. И, возможно, тогда я бы чувствовала себя лучше. А так, мне показалось, что Андрей просто принял услышанные факты к сведению.
Но я затеяла этот разговор не только для того, чтобы покаяться перед будущим мужем в том, в чём считала себя виноватой. Я надеялась, что в ответ он тоже будет со мной откровенен и расскажет обо всех нелицеприятных моментах своей биографии, чтобы впоследствии это не стало бы для меня неприятным открытием и избавило бы в будущем от неловких и постыдных ситуаций наподобие той, что произошла во время встречи с Татьяной Луцук.
Однако Андрей не торопился раскрывать свои карты, и мне пришлось самой задать ему этот вопрос.
– Мне нечего скрывать, – коротко ответил он. – Я окончил школу, потом техникум, потом стал учиться в Юридической Академии. Я служил в армии, после которой пошёл работать в милицию. Ты же всё это знаешь! Зачем ты меня сейчас об этом спрашиваешь?
– Я спрашиваю тебя, потому что мы собираемся пожениться! И сейчас я хотела бы попросить тебя рассказать мне не свои анкетные данные, которые я и так знаю, а сообщить о том, с чем мне придётся столкнуться в нашей будущей семейной жизни. О том, чего я не знаю сейчас, но непременно узнаю в дальнейшем, и мне это может не понравиться, – попыталась я объяснить Андрею суть затеянного мною разговора.
– Мне нечего тебе рассказывать, – снова попытался закрыть тему Андрей. – Я – единственный ребёнок у своих родителей, которые меня любят, и тебя они тоже полюбят, как только мы поженимся.
– А как у тебя со здоровьем? – начала я задавать уточняющие вопросы, поняв, что Андрей не желает быть со мной откровенным.
– В милицию больных не берут, – коротко ответил он и постарался быстрее сменить тему разговора.
И хотя результаты нашей беседы меня не удовлетворили, я поняла, что большего добиться от Андрея не смогу. И когда после нашей свадьбы мне открылся весь ужас моего положения, какой я не могла ожидать даже в своих самых страшных кошмарах, я, естественно, припомнила мужу тот давешний разговор и спросила его, почему тогда он не был со мной откровенным, ведь я же рассказала ему о себе всё.
– Я говорил тебе то, что ты хотела услышать, – отрезал он, не желая вспоминать прошлое.
– А с чего ты решил, что я хотела слышать от тебя неправду? Я потому и начала тот разговор, чтобы расставить все точки над i. Чтобы ни у тебя, ни у меня не было сомнений в правильности того серьёзного шага, который мы с тобой собирались сделать.
– Но если бы я тогда тебе всё честно рассказал, ты бы никогда не вышла за меня замуж! – заявил муж, надеясь, что это будет ему оправданием.
– Да. Я бы отменила свадьбу и не вышла бы за тебя замуж, – честно ответила я.
– Ну вот, ты сама и ответила на свой вопрос, – спокойно сказал Андрей. – Как в таком случае я мог сказать тебе правду?
И как, прикажете, мне ещё разговаривать с этим человеком? Нет бы, извиниться, покаяться. Сказать, что был влюблён в меня по уши и боялся потерять. Я бы, может, позлилась на него, да оттаяла. А так я ещё больше вышла из себя. Мало того, что Андрей признался в том, что намеренно обманул меня, так он ещё и обвинил меня в том, что я спровоцировала его на эту ложь! Здорово придумал! Нашёл крайнюю, как всегда.
Не могу простить его за это. Не могу. Надеюсь, выпитое снадобье вытравит эти воспоминания из меня, чтобы я перестала корить себя и изводить за ту ошибку, которую я совершила, не разглядев в Андрее самовлюблённого эгоиста и подлого лжеца, позволив ему обманом жениться на себе.
Я глубоко вздохнула и вернулась в настоящее. Воспоминания разбудили во мне такой стыд, что я боялась взглянуть на Веру или на знахарку, чтобы увидеть их реакцию на свои действия. Невидящим взглядом я посмотрела на жидкость, бултыхавшуюся в глиняной чаше. Затем я поднесла её ко рту и сделала большой глоток. И в ту же секунду моё горло обожгло огнём. Дыхание перехватило, а глаза, казалось, вот-вот готовы были выскочить из орбит. И тогда я посмотрела на знахарку, чтобы убедиться в том, что со мной не происходит ничего такого, чего не должно быть. Но эта женщина продолжала медитировать, напевая свои странные напевы.
Тогда я посмотрела на Веру, но в ответ на мой безмолвный вопрос она лишь кивнула, словно сама не до конца понимала, что происходит.
Но тут жжение в горле прекратилось, дыхание восстановилось, и я даже почувствовала себя легче, чем до того, как отпила снадобье. И я воспрянула духом и решила продолжить начатую процедуру, продолжив извлекать из своей памяти болезненные воспоминания.
Когда мы планировали свадьбу, я несколько раз просила Андрея купить для меня в Москве букетик маленьких роз, с которым я могла бы ходить весь день.
– У нас в городе такие цветы не продают, – объясняла я ему. – А мне так хотелось бы держать в руках именно такой букетик! Не люблю я эти здоровые махины, которые продаются на цветочных рынках. И на свадьбе мне будут совсем неудобно ходить с такими цветами. Мало того, что всё время придётся приподнимать подол платья, нужно будет ещё и букет куда-то девать.
