Видя, что Эли замешкалась, Софи разочарованно цокнула, а Зелда, наоборот, довольно хмыкнула, чувствуя, что правда на её стороне.
В разговор вмешался Тиль, громко захлопнув учебник:
– Зелда, я был тогда с твоим братом. Поверь, мы заслужили того, чтоб она пожаловалась на всех.
– Позор, если ведьма не может разобраться сама! Промолчала бы эта серая мышь, – она окинула Эли брезгливым взглядом, будто рассматривала грязь под ногтями, – и от неё бы отстали, потому что у моего брата есть понятие о чести!
Эли показалось, что все вокруг согласились с тем, что Эли выглядит как серая мышь. Она посмотрела на свою грязную робу, на растрескавшиеся обшарканные туфли и на руки с обкусанными ногтями. Видок у неё и впрямь был так себе, особенно на фоне остальных девочек.
– Если у него нет понятия о справедливости, значит, нет и о чести, – ответил Тиль.
– Брат знает больше других о справедливости! И его месть была справедливой! – Лицо Зелды от злости покрылось неровными красными пятнами и стало похоже на шляпу мухомора, только наоборот.
– Вчетвером на одну девочку – справедливо? Справедливо понести ответственность за поступки, а не ябедничать сёстрам, – Тиль мрачно усмехнулся.
– Ах ты! – Зелда обнажила свой атам и, вытянув руку, резко направила острие в его сторону.
По её скулам заходили желваки. Тиль оставался спокоен. Он открыл было рот, чтобы что-то ответить, но тут же закрыл, заметив в дверном проёме входящего учителя. Он незаметно кивнул в сторону входа, подав знак Зелде и та быстрым уверенным движением спрятала атам в рукаве робы и отошла в сторону, смерив Эли злобным взглядом.
Карл Закс прихрамывал, шмыгал носом и кряхтел, пока шёл к своему столу. Эли невольно подумала, что даже Сага Эйк дала бы ему фору, хотя она и была бесконечно старше. На Зелду и Софи Эли старалась не смотреть, изображая крайнюю заинтересованность в предстоящем уроке.
– Так-с, кх-кх, у нас сегодня будет сидеть гостья, – Закс прервался и зашёлся кашлем.
В дверях появилась Ханна. Она выглядела помятой и уставшей, но проходя за парту в последнем ряду, незаметно улыбнулась Эли уголком рта.
– Урок будет крайне интересный, молодые люди. Кх-кх! Расскажу, каким образом можно разорвать связь с духом. Нашей гостье это интересно, думаю, вам тоже будет полезно. Но как вы знаете, не вся тёмная магия разрешена к использованию, это тот самый случай, когда применить чары на практике не получится. Да и это почти невозможно, что я и пытался доказать нашей гостье. – Закс укоризненно и как-то обиженно глянул в сторону Ханны. – История не знает случаев применения магии подобной категории уже пару сотен лет.
– Почти невозможно, но это произошло, профессор, – вставила Ханна.
– Абсолютно невероятно! На это не способен ни я, ни тем более никто из моих учеников, если вы нас подозреваете. Иначе с чего такое внимание и вопросы?
– Что вы, профессор, я обратилась к вам как к уважаемому специалисту в этом вопросе – и только.
Закс достал из кармана платок и протёр лоб и проплешину на голове.
– Что ж, как вы наверняка знаете, ещё пятьсот лет назад магию разрыва связи применяли в качестве наказания. Оступившихся перед законом ведьм лишали фамильяров, а особо опасных преступников при этом ещё превращали в лягушек и ссылали в глухие болота. Не сказать, что такая магия требовала особых навыков или знаний. Вовсе нет! Но она просто существовала, а потом понемногу стала угасать, пока не исчезла совсем.
Тот, кто проводил ритуал, должен был нарисовать вот такую пентаграмму. – Он начал чертить схему, противно скрипя по доске мелом. – Затем смешать свою кровь и кровь своего фамильяра и нанести в центр пентаграммы. На пентаграмме размещался судимый со своим духом. Одно время использовали алтари, в другое – столбы, к которым привязывали преступника.
Проводящий ритуал и его фамильяр вторгались в сознания наказуемых, создавая напряжение в ментальной связи, пока та не разрывалась Как только это происходило, то дух исчезал, а его хозяйка переставала быть полноценной ведьмой.
Эли сморщилась от того, с каким пренебрежением Закс сказал фразу «переставала быть полноценной», подумав о пострадавшей ученице.
А преподаватель тем временем вошел во вкус и всё с большей увлечённостью вспоминал рассказы об отлучении ведьм от духов.
– А что было шестьсот лет назад! История знает случай, когда ведьмак приговорил одновременно тринадцать ведьм. Он один лично управился со всеми! – глаза профессора восхищённо сверкнули. – Сейчас я продемонстрирую вам старинные гравюры и фрески…
Эли и Мрак переглянулись в недоумении.
– Знаю я одну крысу, которая заслужила подобной участи, – вполголоса сказала Зелда.
Эли вздёрнула подбородок и сделала вид, что её это нисколько не задело. Однако слова гулким эхом раздавались в голове, щёки залились краской, а к горлу подкатывал ком от обиды.
Она едва сдерживала слёзы, смотря на картины со сценами изгнания духа и полотна с абстрактными изображениями, описывающие переживания преступников. Лица ведьм в агонии переставали быть похожими на человеческие, а духи теряли материальную форму, возносясь ввысь.
С трудом дождавшись завершения факультатива, Эли сгребла Мрака и быстро выбежала, ни с кем не прощаясь.
Дома она разожгла камин и завернулась в толстое одеяло, думая заснуть и не просыпаться до обеда следующего дня. Но покрутившись с одного бока на другой около сотни раз, она смирилась с тем, что сон этой ночью к ней не придёт.
– Да сама она серая мышь! – разозлилась Эли. С каких это пор она стала так близко принимать слова какой-то там Зелды?
Резко встав, Эли открыла шкаф, набитый склянками, купленными для неё тётей: с чешуйками, пушинками, слизями, цветами, пыльцой и корешками. Эли взяла того-другого, котелок и поварёшку и устроилась у камина. Мрак в недоумении наблюдал за её действиями, но ни о чём не расспрашивал.
Полночи Эли провела у булькающего котла. Она отрывала листики и цветочки от травяных пучков, перетирала в пыль сухую кожу жаб, доставала из баночек ногти мертвецов и клыки летучих мышей, перемешивала, брала очередной ингредиент… Она экспериментировала и чувствовала себя самой настоящей ведьмой!
А когда зелье достигло нужной консистенции и цвета, Эли утащила котел в ванную и принялась наносить вязкую жижу на волосы. Закончив, усталая, но довольная собой ведьмочка добралась до кровати и сладко уснула.
* * *
– Чёрт меня побери! – пробормотал ошарашенный Дар.
– Ты и чёрту будешь не нужен со своей успеваемостью… – не отрываясь от книги, сказал Тиль, а потом поднял глаза и, заметив Эли, открыл рот. – Вау.
– Вау? Что это значит? – Эли сложила руки на груди и отвела взгляд.
– Ты стала такой… Эм… Яркой!
– Огонь-цвет! В прямом и переносном смысле, – Дар обрёл наконец голос. – Я тебя даже не сразу узнал.
