чтобы узнать о силе экзаменатора побольше, — усмехнулся Тоширо, с интересом наблюдающий за разворачивающимся представлением. — Что думаешь? Есть ли в клане хоть кто-нибудь, способный так использовать ниндзюцу Огня?
— Кроме вас, пожалуй, нет, — признался Аоба, кивая проходящим мимо медикам. — Но есть другие стихии. Ори, к примеру, сейчас стоящий против него, очень даже хорош в ниндзюцу Воды.
— Наблюдай, Аоба, — лишь посоветовал веселый Узукаге.
Вновь отмашка, и вновь техника Хирузена исполнена быстро и четко, но на этот раз на красноволосого чунина летел всего лишь Водяной Дракон, пусть и прекрасно исполненный.
Техника ранга В показалась чунину неуважением к себе, пусть он и правда был всего лишь обманным маневром оставшихся Узумаки. Достаточно быстро сложив печати, он использовал «Великую Водяную Стену» — ниндзюцу, более качественное, а значит и более сильное, чем Дракон.
Но Хирузен вновь удивил. Его Дракон, приблизившись на достаточное расстояние, выстрелил из своей пасти с десяток плотных водных струй под огромным давлением, которые смогли преодолеть Стену Ори, и заставили чунина попрыгать, уворачиваясь от них. К счастью для последнего, он успел заметить неестественное поведение Дракона и заподозрить неладное, так что все десять струй ушли «в молоко».
Ори уже приготовился вновь собирать ручные печати, чтобы ответить противнику, но быстро вспомнил о правилах боя и начал ловить взгляд Сенсомы. Томура, убедившись, что одноклассник и его экзаменуемый готовы, вновь дал отмашку.
— Стихия Воды: Великие Водяные Пули!
Печати и посыл чакры были сделаны почти так же быстро, как их делал сам Хирузен, так что почти мгновенно огромные шары из воды на высокой скорости понеслись в Сарутоби. Тот к подобному был явно готов, так что вынул из подсумка девять (по числу шаров) сюрикенов, бросил их перед собой и выдул на них пламенем:
— Стихия Огня: Цветы Феникса!
Каждый «Цветок» с сюрикеном внутри с шипением останавливал «свою» Пулю, так что, уже через мгновение, атака Ори была остановлена, при этом с минимальными затратами чакры. Чунин разочарованно заворчал, но Сенсома щелкнул пальцами, привлекая его внимание и вновь дал отмашку.
На сей раз Хирузен использовал Стихию Земли, и пусть его оппонент и был серьезен и готов ко многому, но от такого разнообразия он немного замешкался. Длинное и быстрорастущее копье, из твердого камня, с трудом, но прошло сквозь излюбленную Ори Стену Воды и воткнулось ему в руку, раня и выталкивая за пределы арены.
И пусть чунин хорошо владел Стихией Воды, его навыков оказалось недостаточно, чтобы остановить, доминирующую над родной, Стихию Земли, а использовать ниндзюцу других природных преобразований он не умел.
Следующим шел уже джонин, но и ему не удалось как-либо заставить Сарутоби вспотеть. Как и последующим двум чунинам. Узумаки неплохо выполняли среднего уровня техники, достойно защищались фуиндзюцу и, иногда, ниндзюцу, но до Хирузена им всем было далеко. Когда испытание подходило к концу, а из возможных противников остался лишь Аамон и тот джонин, что спрашивал про «в полную силу», на гибкого и симпатичного парня из Конохи смотрели уже все, кроме одной, куноичи красноволосого клана. Владеющий всеми пятью природными преобразованиями на уровне техник высшего ранга, Сарутоби одним только этим «экзаменом» доказывал всем присутствующим свою подавляющую мощь, хотя не использовал призыв, да и техники применял по одной, а не по несколько сразу, как любил.
Предпоследний джонин, по имени Синидзи, вышел вперед, с прищуром рассматривая юношу. Поймал взгляд Сенсомы, дождался отмашки и сразу применил технику Стальной Стены, заставив Данзо, Хирузена и Томуру удивленно вскинуть брови. Техника Стихии Молнии, запущенная Сарутоби, безрезультатно впечаталась в сталь и лишь чуть ее нагрела. До Синидзи атака не дошла.
— Кеккей генкай? — удивленно спросил Данзо у стоящего рядом Узукаге. — Разве в вашем клане появляются шиноби с мутациями?
— Реже обычного, — кивнул Тоширо. — Синидзи — полукровка. Его мать — путешественница из страны Молнии, из клана Бару. Кеккей генкай — Стихия Стали. Облако уже очень давно скрипит зубами, понимая, что один из их сильнейших кланов потерпел утечку крови. Хотя я и не думаю, что потомки Синидзи смогут перенять его мутацию.
Хирузен, тем временем, справился с удивлением и приготовился отражать атаку. Получив отмашку, Синидзи достаточно быстро сложил печати и приложил руки к полу:
— Стихия Стали: Стальной Лес Копий!
Из-под земли, под ногами Сарутоби, быстро начали образовываться сотни бритвенно острых лезвий, грозящих превратить тело юноши в неаппетитный фарш! Но Хирузен был готов к чему-то подобному, как только узнал о кеккей генкай «кандидата»:
— Техника Призыва!
Едва очутившись в этом мире, Энма принял свой боевой облик и с готовностью врезался в стальные копья, с трудом, но разрушая их. Цепочка быстрых и выверенных движений, и Сарутоби стоит в окружении обломков вместе со своим обезьяньим другом.
— Эй, Хирузен, ты мог бы хоть раз призвать меня для чего-нибудь приятного?! — тут же возмутился Энма, а потом огляделся. — Ого! Мы у Узумаки, да? А тут много чакры! О, и девчонки какие симпатичные!
Тоширо хохотнул, а девушки чуть покраснели. Кое-кто, конечно, возмутился такой беспардонной оценке какой-то обезьяны, но большинство перенесли свои заинтересованные взгляды с Хирузена на его друга. Энма был гибким, высоким и даже… симпатичным, если можно так сказать о призывной прямоходящей обезьяне. Он даже был чем-то похож на самого Сарутоби.
— Продолжаем, — привлек к себе внимание Сенсома и вновь дал отмашку.
Но Хирузен лишь покачал головой, жестом останавливая спарринг.
— Твои техники защиты сильны, да и атакуешь ты на совесть, — юноша сделал короткий поклон джонину, как равному. — Уже сейчас я могу сказать, что ты достоин. И, если честно, в таком поединке я твою защиту не обойду.
Синидзи принял похвалу с достоинством, поклонившись парню в ответ, и покинул арену. Теперь напротив Сарутоби стоял Аамон — по виду, сильнейший из собравшихся кандидатов.
— Беру свои слова назад — ты достоин решать, — сказал он перед началом раунда. — Но твое решение мне очевидно.
Энма, не спешащий развеиваться, скривился, явно недовольный таким пренебрежением к другу, но промолчал, а сам Хирузен даже не обозначил, что его что-то задело. Дождавшись отмашки, юноша выхватил кунай и, по-максимуму напитав его чакрой молнии, почти так же, как до этого с Цветками Феникса, метнул в Аамона.
Джонин спокойно, даже немного лениво, пусть и быстро, достал из рукава маленькую бумажку, похожую на те, которыми пользовался Узукаге в бою с Сенсомой, и, проведя по ней
