Я Вас слушаю, — переборов себя, я попытался вернуться к правильному ходу мысли, отгоняя прочь непрошенные страхи и эмоции.
Броминц указал мне на кресло и присел сам за рабочий стол.
— С графом Абертаном все не однозначно. У нас ему стало лучше, но пока не известно на долго ли.
— Если требуется материальная поддержка...
— О, нет. Спонсорства нам хватает, хотя мы бы не отказались от пары артефактов от поноса и прочих желудочных расстройств. Вы не поверите, на сколько часто к нам стали обращаться с подобной проблемой.
Да что за напасть-то такая, когда у меня у самого завал писем от уважаемых и богатых людей с подобными просьбами
— Сделаю все, что смогу, — пообещал я.
— Для тестя я бы рекомендовал сделать артефакт-зеркало.
— Что? — я не сразу сообразил, о чем толкует лекарь.
Броминц поднялся со своего места и подобрался, чтобы выдать мне самую логическую вещь, о которой я даже и не мог подумать.
— Есть мнение, что графа планомерно травили через проклятие или артефакт хвори. Само собой это очень трудно обнаружить, а мы к тому же и не можем уверенно этого утверждать. Но, чтобы убедиться в нашей теории есть только один способ. Зеркало.
Я был немало удивлен. Давно забытый и заброшенный ритуал, когда осколок зеркала, принадлежащего оберегаемому, расплавляли и заряжали на отражение всех невзгод, если таковые намеренно ему желались. Эта защита давно не использовалась, потому что были открыты иные способы менее вредного воздействия на обидчика. Зеркало же, отражало негатив на того, кто имел неосторожность что-то пожелать защищаемому. Так, например, можно было и убить после неосторожно брошенных слов.
— Но это опасно как для вредителя, так и для изготовителя артефакта, — попытался я запротестовать.
— Верно, но тут длительный процесс. Обидчик сначала почувствует недомогание, затем начнет болеть, тогда-то мы и сможем узнать, намеренно ли изводили графа.
Мне было странно слышать от того, кто призван защищать человеческие жизни и здоровье о подобном. Но зерно правды в этом тоже было.
— А если вредитель находится далеки, и мы не увидим никакой отдачи ни на ком из близких?
— Тогда оговорите, что срок исполнения неделя — за это время мы постараемся поддержать здоровье графа и вылечить, если будет возможность.
Это было почти преступление, но и на него я был готов пойти ради Витори и ее счастья. А я знал, как много значил для нее отец. Самым интересным было, что именно этот артефакт я никогда и не изготавливал, а однажды даже вызвал стражу на подобного клиента. Времена и ценности менялись быстро.
— Хорошо, я сделаю все, что возможно.
Я кивнул и поднялся со своего места.
— Могу пожелать Вам только удачи, — проговорил Броминц.
— Благодарю. Когда графа можно будет навестить?
— Не раньше, чем через пару дней. Он еще слишком слаб. Но я рекомендовал бы всем сказать, что посещения воспрещены. Это только ради выздоровления и безопасности нашего пациента.
Не мог я никак солгать Витори, а уж она точно захочет все рассказать своей сестре, которая непременно поделится с матушкой. Замкнутый круг, но этот вопрос все же следовало обсудить с женой. Она точно не враг здоровью своего отца и не станет вредить ему частыми посещениями различных визитеров.
Попрощавшись с лекарем, я отправился в особняк графа. Мне требовалось "случайно" разбить зеркало после разговора с Витори. Каким бы абсурдом не казалась ситуация, но иного выхода не видел и я, разве что наблюдать за медленной и мучительной смертью тестя, в то время как моя собственная жена страдает.
25
Я сидела на полу у постели отца. Постель была пуста, но его присутствие ощущалось до сих пор. Олеан свернулась калачиком на кровати и лила слезы в подушку. Беззвучно.
Мне хотелось ее как-то успокоить и приободрить, но подобрать слова в подобной ситуации было сложно. Из задиристой выскочки она быстро превратилась в нежный и хрупкий цветок, который сейчас сломлен.
Ее слезы нам не могли ничем помочь. Папа был жив, а это значило, что надежда еще оставалась на лучшее. Конечно, понятно, что его и наше будущее зыбко, но мне очень хотелось, чтобы он повидал еще моих детей, помог сесть на своего первого пони моему сыну, который когда-нибудь обязательно родится. Такой светленький и смешной как его отец, но такой же добрый и понимающий как дедушка.
— Олеан, не плачь, — я погладила ее по ледяной ладони. — Носик покраснеет, потом твой Серв не посмотрит на тебя.
Я постаралась сыграть на тех струнах души, которые ее всегда заботили. Но видимо, не сегодня.
— И плевать мне на него. Не он, так другой женится на мне, — шмыгнула она носом и снова уткнулась в подушку.
— Что же скажет матушка?
— А матушка ваша скажет, что пора перестать ныть, — в комнату словно вихрь влетела наша родительница. — Поднимаемся, я была с визитом у дедушки маркиза. Старый скряга сказал, что его внук женится скоро.
Ее голос был весел, словно у нас в семье нет никаких проблем сейчас. Хотя, зная маму, удивительно, что она не убита новостью о свадьбе Пларувелла. Вероятно, она откопала еще более перспективного жениха где-то.
— Мама! — наверное впервые в жизни я повысила на нее голос.
— Я уже столько лет ваша мать, что и самой страшно от такой цифры. Где ваш отец? Почему вы позволяете себе находиться в его комнате?
Ну наконец-то она опомнилась. Мне хотелось сорваться и накричать на нее, чтобы она очнулась от своего неугомонного желания влезть на пьедестал повыше, запихнув своих дочерей в выгодные браки. Правда, со мной произошел просчет. Я хоть и жена пасынка короля, но к венценосной семье не имею никакого отношения. Да и Эрик простой преподаватель в магической академии, времена былых заслуг канули в лету.
—
