Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
— Простите?
— Газ, — повторил Питер, обращаясь к Тедди. — В газовую камеру слабоумных. Убийц. Утопила своих детей? В газовую камеру сучку.
За столом воцарилось молчание. Питер светился, как будто он открыл им глаза на окружающий мир. Но вот он погладил столешницу и встал.
— Рад был с вами познакомиться, ребята. Еще увидимся…
Тедди принялся водить карандашом по обложке файла. Питер остановился и посмотрел на него.
— Питер? — сказал Тедди.
— Да?
— Я…
— Вы не могли бы перестать?
Тедди выводил по картону свои инициалы широкими замедленными движениями.
— Я тут подумал…
— Пожалуйста, вы можете…
Тедди поднял глаза, продолжая корябать по картону.
— Что?
— …так не делать?
— Как? — Тедди опустил глаза и, оторвав карандаш от картонки, вопросительно поднял брови, глядя на Питера.
— Да. Так. Спасибо.
Тедди бросил карандаш поверх файла.
— Так лучше?
— Спасибо.
— Вам знаком пациент по имени Эндрю Лэддис?
— Нет.
— Нет? Здесь нет такого?
Питер пожал плечами:
— По крайней мере, в корпусе А. Может, он в С? Мы с ними не пересекаемся. Они там все законченные психи.
— Ну что ж, спасибо тебе, Питер. — С этими словами Тедди взял карандаш и продолжил выводить каракули.
После Питера Брина пришел черед Леоноры Грант. Леонора полагала, что она Мэри Пикфорд, Чак — Дуглас Фэрбенкс, а Тедди — Чарли Чаплин. А кафетерий представлялся ей офисом «Юнайтед артистс» на бульваре Сансет, куда они пришли обсудить предложение государственных ценных бумаг. Она беспрерывно поглаживала руку Чака и спрашивала, кто ведет протокол.
В конце концов санитары вынуждены были оторвать ее от Чака, Леонора же напоследок воскликнула:
— Adieu, mon cheri. Adieu.[5]
Дойдя до середины кафетерия, она вырвалась из клещей санитаров, снова подбежала к ним и схватила Чака за руку со словами:
— Не забудь покормить кота.
— О'кей, — пообещал тот, глядя ей в глаза.
Следующим привели Артура Туми, который настаивал на том, чтобы его называли Джо. Групповую терапию он в общем-то проспал. Джо, как выяснилось, был нарколептиком. Он и сейчас два раза уснул, причем второй раз практически с концами.
Тедди ощущал атмосферу больницы всеми фибрами души. От всего этого мороз подирал по коже, и, сочувствуя больным, за исключением Брина, он отказывался понимать, как можно работать в таком заведении.
Трей привел к ним миниатюрную блондинку с лицом похожим на кулон. Ее глаза излучали ясность. Не ту, которая может обнаружиться и во взгляде безумца, а нормальную будничную ясность умной женщины, живущей в безумном мире. Она улыбнулась им, а когда садилась, слегка помахала каждому рукой.
Тедди сверился с заметками Коули. Бриджет Кирнс.
— Мне отсюда не выйти, — сказала она после затянувшейся паузы. Ее отличал тихий уверенный голос и то, что она гасила сигареты, докуривая их до середины. А чуть больше десяти лет назад она зарубила мужа топором. — Может, и не надо, — добавила она.
— Почему? — удивился Чак. — Вы уж простите, что я это говорю, мисс Кирнс…
— Миссис.
— Простите, миссис Кирнс, но вы производите на меня впечатление, гм, нормального человека.
Она откинулась на спинку стула с непринужденностью, которой мог бы позавидовать любой в этом заведении, и тихо рассмеялась.
— Наверно. Но я такой не была, когда сюда поступила. Спасибо, хоть фотографий моих не делали. Мне был поставлен диагноз «маниакально-депрессивный психоз», который я под сомнение не ставлю. У меня бывают черные полосы. Как, вероятно, у каждого. Разница в том, что большинство женщин не зарубили своих мужей топором. Мне говорят, что я до сих пор не изжила глубокий, неразрешенный конфликт с моим отцом, и с этим я тоже согласна. Сомневаюсь, что если бы я вышла отсюда, то снова кого-нибудь убила бы, но гарантии никто не даст. — Она направила в их сторону кончик зажженной сигареты. — Мне кажется, когда муж тебя избивает и трахает через одну посторонних женщин, и при этом помощи ждать не от кого, то можно понять, если ты его в конце концов зарубишь топором.
Она встретилась взглядом с Тедди, и что-то в ее зрачках — слегка прикрытая беспечность школьницы, что ли, — заставило его рассмеяться.
— Что такое? — спросила она, подхватывая его смех.
— Может, вам действительно не надо выходить отсюда.
— Вы так говорите, потому что вы мужчина.
— Тут вы правы.
— Тогда я вас не виню.
После Питера Брина смех был отдушиной, хотя с моей стороны, подумал Тедди, пожалуй, присутствует легкий флирт. И с кем! С душевнобольной, бросающейся на людей с топором. Видишь, Долорес, до чего я докатился. Но особых угрызений совести он не испытывал. После двух долгих черных лет траура разве он не заслужил права на безобидную словесную дуэль.
— Что я буду делать, если выйду отсюда? — спросила Бриджет. — Я себе не представляю, что творится в этом мире. Говорят, появились бомбы. Бомбы, способные превращать целые города в груды пепла. А еще телевизоры. Их ведь так называют, да? Поговаривают, что у нас в каждом корпусе скоро появятся, и мы сможем смотреть пьесы. Не уверена, что мне это понравится. Голоса в ящике. Лица в ящике. Я и так каждый день слышу достаточно голосов и вижу достаточно лиц. Лишний шум мне ни к чему.
— Вы можете что-нибудь нам рассказать о Рейчел Соландо? — спросил Чак.
Она молчала. Словно вдруг споткнулась. Тедди пристально наблюдал за движением ее зрачков. Она как будто рылась у себя в мозгу в поисках нужного файла. Он поспешил черкнуть «ложь» у себя в блокноте и накрыл рукой страничку.
Теперь она говорила взвешенно и как бы заученно:
— Рейчел довольно приятная. Но закрытая. Она любит поговорить о дожде, но в основном она молчит. Она считает, что ее дети живы. Что она по-прежнему живет в Беркшире, а мы все — ее соседи, почтальоны, разносчики, молочницы. С ней трудно сойтись.
Она сказала это с опущенной головой и, даже закончив, не подняла глаз на Тедди. Она разглядывала столешницу, а потом закурила очередную сигарету.
Размышляя над услышанным, Тедди понял, что ее описание мании Рейчел почти слово в слово совпадает с тем, что им вчера говорил Коули.
— Давно она здесь?
— Что?
— Рейчел. Давно она с вами в корпусе В?
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
