— Нет. На кой черт он мне сдался тогда? Я все и без него устроил.
Губы корректора дернулись, глаза налились.
— Ты что, мне не веришь?! — прошептал он сдавленно. — Думаешь, это я убил Измайлова?! Да спроси кого хочешь из наших: хоть Вовку, хоть Кирпича, хоть Косоглазика, они там со мной были, мы все вместе по дозе отхватили!
Леха поднялся и отступил на шаг. «Тоже мне, связался с буйным!» подумалось.
— Ладно, я пошел, — сказал он вслух. — Всяческих тебе успехов.
Выйдя на свежий воздух, Леха закурил. Общение с Яминым в очередной раз разочаровало его в человечестве. Как можно расходовать свою жизнь на это? Ведь если ты «нарик», на тебя же ни одна приличная женщина не взглянет!
Истерзанные руки Ямина невольно вставали перед глазами: бледненькие, щуплые, дохлые, как макаронины из столовки в «Ворошиловце»… Нет, такими ручками однозначно нельзя было убить Измайлова.
— Топ, ты жива? Это тебе звонит твой верный друг Кобец. Как твои дела?
— У меня депрессия, и я Бобика дрессирую.
— Мы уже умеем задирать лапу по команде «Помпадура!». Осталось научиться писаться.
— Топ, ты ненормальная. Слушай, я тут пообщался с Яминым: он наркоман со стажем.
— Что слышала. А еще он сказал, что у Сереги в тот вечер был целый чемодан денег. Может, его как раз из-за них и грохнули? Как думаешь?
— Может, и врет… В ту ночь он наширялся со своими дружками под самую завязку и глючил себе преспокойненько. Это не он убил Измайлова.
— Ты меня когда-нибудь будешь слушать или нет? Я же тебе с самого начала сказала, что это не он.
— Так ты с самого начала сказала, что это Ярославна, а ее там и близко не стояло.
— С тобой бесполезно спорить. Ладно, пока. Не забудь, завтра Измайловские похороны. Не вздумай явиться на работу в платье в цветочек.
ГЛАВА 5
Боря сидел, развалясь, в своем кресле. Подал Лехе красную гильзу с сигарой.
— Хочешь? Весьма неплохая.
Леха сдержанно покосился на нее.
— Нет, спасибо, что-то не хочется.
— Ну, мне больше достанется.
По натуре Боря был анархистом. В его кабинете, в отличие от измайловского, все было перевернуто вверх дном: на столе горой навалены разрозненные тома сочинений Ленина, на подоконнике красовались бюсты Сталина, выстроенные наподобие индийских слоников — мал мала меньше, на стене в рамке желтел разворот дореволюционной черносотенной газеты. И вообще всюду валялись самые немыслимые вещи: от антикварной лампы до сверхсовременного компьютера с жидкокристаллическим экраном.
По случаю сегодняшних похорон Боря был весь в черном, что делало его немного похожим на располневшего гестаповца в отставке. Но настроение его было отнюдь не похоронное.
— Смотри, что у меня имеется, — сказал он, пододвинув Лехе крохотную книжечку не больше спичечного коробка.
— Что это? — спросил тот, пытаясь прочесть мелкий-премелкий шрифт.
Боря засмеялся.
— Эх ты, это же «Камасутра»! Мне ее Ярославна презентовала. Знает, стерва, что я люблю такие вещи!
Леха тут же насупился.
— Здорово, — сказал мрачно и тут же возвратил книжечку, так и не посмотрев.
Боря спрятал ее в ящик стола.
— Вот ты, Леха, даже не представляешь, что это за женщина! — мечтательно улыбаясь, продолжил Боря. — Мечта, сказка! Ей-богу, если бы у тебя была такая, ты бы враз забыл про все юбки на свете!
Леха состроил недоверчивое лицо.
— Ну это вряд ли!
Боря только рукой махнул.
— Ничего ты, Кобец, в бабах не понимаешь! Слушай, я вот чего тебя вызвал. Сегодня в два будут похороны Измайлова, так ты бы сходил к нему на квартиру, может там помочь чего надо?
Леха никак не ожидал такого поворота дела.
— Да, но… Я же ничего в этом не понимаю!
— Никто не понимает… Просто нехорошо будет, если от конторы никто не придет. А ты придешь, скажешь Серегиной вдове, что ты, мол, с работы, посочувствуешь и спросишь, не надо ли чего…
Леха пожал плечами.
— Ну, ладно. А вдову-то как зовут?
— Ольга.
* * *
Дверь в Измайловскую квартиру была открыта. Внутри сновало множество народа. Женщины в черных платках тихо переговаривались между собой. По специфическому запаху сразу стало понятно, что в доме покойник.
— Безо времени, совсем молодой еще, — говорила одна женщина, покачивая головой.
— Да-а, вот как оно бывает. Никто ведь не думал… — соглашалась другая.
— О таком разве удумаешь…
Какой-то мужчина приглушенно разговаривал по телефону и диктовал, кого указать на венке. Растрепанный заплаканный ребенок — мальчик лет трех-четырех — прошмыгнул мимо, испугался женщин в черных платках, всхлипнул и тут же юркнул обратно.
— Простите, а где Ольга? — спросил Леха у звонившего дядечки.
— На балконе. Позвать?
— Спасибо, я сам найду.
* * *
Ольга была красива какой-то гордой красотой. Высокая, с черными волосами и глазами. Спина по-королевски прямая. На голове траурный платок из кружева. Лицо застывшее и непроницаемое. В руке тонкая сигарета.
Леха некоторое время рассматривал ее, прежде чем подойти.
— Ольга, — позвал он наконец.
Она медленно обернулась, посмотрела каменным взглядом.
— Что вам?
— Я с работы Сергея Антоновича. Меня прислали помочь.
— Спасибо. Ничего не нужно, — ответила она и так же медленно повернулась обратно.
Леха постоял еще несколько минут, глядя на Ольгину спину, и решил, что, пожалуй, здешняя обстановка как-то на него давит, и ему лучше уйти.
* * *
Мальчик, которого он недавно видел, сидел в углу прихожей и, катая по полу игрушечную машинку, тихонечко плакал.
— Ты чего, боец? — спросил его Леха.
Мальчишка промолчал. Только наклонил голову и начал всхлипывать громче.
Не совсем зная, что делать в таких случаях, Леха порылся в карманах и извлек последнюю «диролину».
— Хочешь жвачку?
