Весной 1468 г. добрался Афанасий Никитин до Гурмыза, «великого пристанища торгового» (речь идет об Ормузе, легендарном островном королевстве у входа в Персидский залив, одном из крупнейших в прошлом торговых центров Востока). И «узрел на рынках тамошних», по словам его, «много товара, разного и дивного». О самом Ормузе отзывался так: «Со всего света люди в нем бывают и всякий товар в нем есть; что на всем свете родится, то и в Гурмызе есть». Бойко, по выражению тверчанина, торговали там «зернами гурмызьскими» (жемчугом) и «лошадьми арабскими», высоко ценившимися, как ему сказывали купцы местные, в Индии.
Исполняя задание, данное ему Великим князем Тверским, непременно побывать в Индии и присмотреть товары для земли русской, «приобрел он на Гурмызе жеребца арабского и пошел есми за море Индийское», на таве (местном парусном судне) с конями[84].
Переход из «Гурмыза в Мошкат» (с Ормуза в Маскат), рассказывает Афанасий Никитин, с «заходом в Галат» (Калхат), занял 10 дней. Покинув земли оманские и проведя в море еще 4 дня, пристало, наконец, их судно арабское к берегу индийскому, что у города Диу.
На обратном пути Афанасий Никитин еще раз пересек «море Оманово» и побывал (1472) в Мошкате (Маскате), где отпраздновал, как вспоминал потом, «шестую за время его хождения за три моря Пасху». Следуя из Мошката на Гурмыз (из Маската на Ормуз), видел «на море разбойников много», грабивших суда купеческие. К счастью, «участь сея печальная» судно их миновала. Прибыв на Ормуз, где жара стояла страшная, или, как он говорил, «вар был силен настолько и солнце так варно», что могло человека сжечь, запасся там продуктами, и устремился через земли персидские в родные края. Но, будучи уже «на родной стороне», неожиданно скончался.
Повествуя об Афанасии Никитине в «Историии Государства Российского» Николай Михайлович Карамзин (1766–1826) писал, что и Русь имела «своих Тавернье и Шарденей» (известные европейские торговцы-путешественники); менее, может быть, просвещенных, но таких же смелых и предприимчивых. И что, благодаря им, купцам-русичам, прослышали индусы о Руси (добавим, что и арабы Южной Аравии тоже) «прежде, нежели о Португалии, Голландии и Англии». «В то время как Васко да Гама, – отмечал М. Н. Карамзин, – мыслил только о возможности найти путь от Африки к Индостану, наш тверитянин уже купечествовал на берегу Малабара и беседовал с жителями о догматах их Веры»[85].
В своем «Хождении за три моря» Афанасий Никитин упомянул, кстати, не только о Гурмызе (Ормузе) и Мошкате (Маскате), но и о Жиде (Джидде) и Кятобаграиме (Бахрейне).
В 1695 г. «хаживал в Индию, к Великому Моголу, через земли персидские, купчина московской гостиной сотни» Семен Мартынов Маленький, со слугой своим, Андреем Семеновым, вместе с несколькими купцами, да с «грамотой царской» и товарами государевыми. Первым, к слову, из русичей, он пожаловал в Индию «с официальной грамотой Государя Российского». Шли они в земли индийские от берегов персидских на двух «наемных судах». Одно из них, как следует из отчета по результатам этой миссии, «отбили арапы мошкатские [арабы маскатские]». И произошло это у «побережья Персидского, в Белом [Аравийском] море». Товарами же с другого судна купцы-русичи «расторговались знатно». Спрос на меха русские «был посюду велик». Хорошую цену за них давали и персы, и арабы, и индусы. На обратном пути, что интересно, Семен Маленький вновь «лично узрел», как говаривал впоследствии, что представляют собой на деле «пираты мошкатские», лихо ограбившие его судно с грузом имберя, орехов, чая и других «товаров индийских». В приказ Большой казны купцы-сотоварищи Семена Маленького (сам он неожиданно скончался на обратном пути) привезли, помимо «монет золотых», вырученных за «товары государевы» и «убереженные ими от пиратов мошкатских», две грамоты в «мешочках парчовых и за печатями красными». В одной из них, адресованной «государю Российскому от шаха Персидского», высказывалось пожелание насчет дальнейшего развития «отношений торговых, широких и бойких»[86].
Интересные воспоминания о «торговцах арабских», посещавших Астрахань и Казань с дорогими товарами аравийскими, в том числе c ладаном, жемчугом и кофе, оставил купец Василий Гагара. Жил он в Казани, в XVII веке. Был человеком предприимчивым и любознательным. «Знал букву и цифирь». Плотно «состоял в делах коммерческих» с Персией. Торговал коврами персидскими и «редкостями из земель Магометовых», в том числе ладаном, поступавшим в Казань, как ему рассказывали, из далеких земель, прозванных греками «Аравией Счастливой». Торговый дом Василия Гагары заключал самые крупные, как гласят своды «временных лет Казани», сделки с «жемчугами и благовониями аравийскими».
Яркие заметки о Маскате конца XVIII столетия принадлежат перу грузинского дворянина, дипломата и путешественника Рафаила Данибегашвили, больше известного в России как Рафаил Данибегов. В книге воспоминаний «Путешествие в Индию», которую он посвятил императору России Александру I, Данибегашвили сообщает, что Индию, а по пути туда и Маскат, он посещал неоднократно. Первый раз (1785) – по личному поручению царя Грузии Ираклия II. Останавливался в Багдаде, Басре и Маскате. В приморский город Маскат прибыл из Басры, на паруснике с «одним аравитянином». Владыку мест тех, пишет он, жители тамошние величали имамом. И когда показывался он подданным своим, то «повергались они ниц перед ним», и «с неизреченным благоговением» целовали руку его. Иностранцы, становившиеся свидетелями зрелища сего, также обязаны были «воздавать почтение имаму», что и делали – «каждый свойственным ему образом».
Ведя речь о Маскате, путешественник отмечает, что «солнечный жар» там «чрезмерно велик». Однако, несмотря на все это, на нездоровый климат и «недостаток во многих жизненных потребностях», местное население жизнью своей в целом довольно, и значительная часть его – вполне даже состоятельная[87].
Продукты в Маскат, повествует он, доставляли в то время морем из «Вавилонии [Месопотамии] и Персии», конкретно из Багры (Басры) и Бошерно (Бендер-Бушира).
В 1900 г. в рамках «наступательной политики России в Азии», как докладывал в Лондон генеральный консул Англии в Санкт-Петербурге г-н Мичел, Персидский залив со специальной миссией – в целях «изучения торговли в портах тамошних» – посетил статский советник, чиновник по особым поручениям Сергей Николаевич Сыромятников (1864–1933). Был он, к сведению читателя, одним из разработчиков новой политики Российской империи в зоне Персидского залива, «политики дела», и одним из первых русских исследователей Аравии.
