Телефон гудит не переставая, вроде и не послала. К чему такие нервы?
— У вас все хорошо? — интересуется водитель, делая музыку тише.
— Все прекрасно, спасибо.
— Мы почти приехали. Подъезд седьмой?
Я даже ему не говорила адрес, человек сам все знает. Интересно, что еще Громов знает обо мне? С кем я потеряла девственность? В каком классе начала курить? Какой кредит по ипотеке?
Мы остановились, водитель открыл дверь, подал руку, помогая выйти, достал чемодан из багажника. Сервис на высшем уровне. Жалко, если Громов уволит его.
— Подождите, прошу вас, пожалуйста, передайте эту коробочку, тем, кто вам ее дал.
— Я не могу.
— Почему? — удивлена, не скрою.
— Есть четкие указания отдать ее вам и не брать обратно.
— Черт с вами.
Снова бросаю коробку в сумку и тут вздрагиваю от громкого возгласа:
— Кристина, может, ты закончишь любезничать?
Бывший муж стоит в нескольких метрах, уже стемнело, и я его не сразу увидела. Высокий, темная ветровка, джинсы, кроссовки. Резкий диссонанс после мужиков в дорогих костюмах. Такой все еще пацан в тридцать два года.
Хотя эти неприметные шмотки на Коленьке тоже не из дешевых. Маман все еще любит наряжать своего единственного отпрыска, будет, наверное, до пенсии одевать и обувать родное чадо. Но это уже не мое дело.
— Николай, ты напугал меня.
— Что за тип?
— Проблемы? — водитель смотрит, ждет ответа.
— Да, но с этим я справлюсь сама.
— Вы уверены?
— Что происходит, Крис?
— Коля, возьми чемодан и пошли, ты ведь зачем-то приперся на другой конец города.
Не прощаясь с водителем, иду к подъезду, Коля сзади. Не хочу вести бывшего в квартиру, но выяснять отношения на улице дурной тон. Телефон снова гудит, но уже в сумке. Господи, хоть бы он разрядился?
— Крис, кто это был?
— Водитель.
— У тебя личный водитель? Ты перед кем так ноги раздвигаешь, что возят на дорогих тачках? Может, тебе еще купят личный самолет? Ты ведь так любишь небо.
Узкая кабина лифта пахнет отвратительно, Коленьку снова несет бессознательным словесным поносом.
— Как мама?
Вопрос ставит его в ступор, секундное замешательство.
— При чем тут мама?
— Потому что ты всегда заканчиваешь дерьмовую речь дерьмом. Говоря словами мамы, что тебе не стоило жениться на этой шлюханской лимите.
— Она не так говорила.
— Сути не меняет. Ты чего пришел-то? Давай только быстро, у меня завтра рейс.
Заходим в мою крошечную прихожую, скидываю туфли, ветровку и пиджак, иду на кухню, бросая сумку на диван, пью воду прямо из кувшина. Коля идет следом, спотыкается о коробку с сервизом, матерится.
— Я так соскучился по тебе, — он за моей спиной, руки на талии.
— Коля, ты больной? Убери руки. Эй, эй, давай вот без этого всего. Мы в разводе, я с бывшими не трахаюсь, даже для здоровья.
— Тут такое дело, всего ничего, надо подписать несколько бумаг.
Не нравится мне все это.
Глава 19
— Ты это серьезно?
— Что именно?
— Вот это все.
Включаю свет ярче, перебираю бумаги, вглядываясь в мелко напечатанный текст. Недвижимость, земельный участок. Сколько гектаров земли? Двадцать? Куплен три года назад, когда мы с Коленькой еще были в браке.
— Я не понимаю, что это?
— Это отказ от собственности.
— А у меня была какая-то собственность? Что-то я не припомню.
— Кристина, твоя задача просто подписать бумаги.
— Что значит просто подписать? Я сейчас оставлю подпись, а завтра буду ходить без почки.
— Не неси ерунды.
— Я, оказывается, владелица участка в двадцать гектаров и дома в триста квадратных метров в очень престижном поселке. И вот так просто должна от этого добра отказаться?
— Крис, это все не твое.
Коля залез в мой холодильник, ничего там кроме бутылки кефира и замороженных котлет не обнаружил, закрыл обратно.
— А по этим бумагам мое.
— Подпиши, и я ухожу.
— То есть твоя маман, высокодуховная натура с тонкой душевной организацией, брала взятки в своей профессорской богадельне и прикупила участок с домиком на тихую старость. А оформила его на такую ненавистную ей невестку. Ну и дела, у меня что ни день, то потрясение.
— Мама была права, ты алчная и жадная сучка.
— Ой, кто бы говорил.
Меня вообще сейчас не волнуют выпады Коленьки, крысы зашевелились и заметались в бочке. Потому что если я не подпишу отказ, то могу оставить без трусов всю семейку своего бывшего.
Не хочу сейчас спорить и ругаться, устала. Но перспектива нагадить так приятно греет сердце.
— Я все изучу, проконсультируюсь с юристом и дам знать, а сейчас можешь идти, у меня завтра рейс, надо отдохнуть.
— Что значит дашь знать? — Коля, мягко говоря, удивлен.
— А то, что я ничего сейчас подписывать не собираюсь. Дверь там, иди.
— Ты совсем оборзела?
Где-то я уже это слышала, но из уст того мужчины слова звучали страшнее и убедительнее. Коля оказывается рядом, хватает меня за шею, больно сдавливает, глаза совершенно бешеные. Как я раньше не замечала за своим мужем такой агрессии? А ведь она была и вырывалась наружу, но я не хотела ничего замечать, летала в облаках, да, слишком долго летала.
— Думаешь, я буду терпеть твои выкрутасы? Свободы захотела? Как пристроилась удачно, так я и не нужен стал совсем? Мужика себе завела богатого, на машинах шикарных подвозит.
— Убери руки.
Говорю медленно, но достаточно громко и уверенно, никогда не покажу ему свой страх и не стану пресмыкаться. Коля вызывает лишь чувство мерзости и разочарования, но не страх.
— Отпустил и вышел, а то тот самый мужик, которого я завела, твои же кишки на яйца намотает и подвесит за них.
— О, как смело заговорила, раньше такой не была.
— Я способная. Отпусти.
Дергаюсь в сторону, Коля отходит, но все равно продолжает сверлить взглядом, полным ненависти. Потираю шею, обидно и больно в душе до слез, но плакать перед ним последнее дело.
— Пошел вон.
— Господи, Крис, я ведь любил тебя.
— Поставь свечку в церкви за свою любовь.
