вас, мне намного лучше, чем той рабыни, которую вы собрались наказать, — брезгливо сказала я, посмотрев на надсмотрщика.
Тон моего голоса, видимо, заставил его испытать христианское сострадание к рабыне.
Опустив глаза, мистер Холефилд сказал:
— Будь я бессердечным человеком, то беспрекословно исполнил бы приказ мистера Коллинза. Я работал на вашего отца, мисс Лили. Он был суровым хозяином, но справедливым. Телесные наказания за недобор унций хлопка получали рабы, старше четырнадцати лет. Женщин он и вовсе приказывал не трогать, если они носили детей. А вот уже мистер Коллинз требует давать плетей всем. Даже детям. Вчера мне пришлось бить шести-летнего ребёнка! — его глаза заслезились. — Я бы не наказывал его, но на взвешивание неожиданно приехал хозяин.
— Что? — шёпотом спросила я, не веря в такую зверскую жестокость.
— Это правда, мисс Лили, — убеждал меня надсмотрщик. — Я не палач.
Закончится сезон сбора хлопка, и я попрошу расчёт.
— Но, Гарри сегодня нет, — чувствуя, как холодок бежит по моей спине от правды, я поспешила сесть обратно в кресло. — Можно не упоминать этого.
— Я хотел бы, но хозяин потребовал давать ему письменный отчёт кто сколько собрал. И угрожал мне, если я намеренно скрою недобор, он уво-лит меня.
Муж сестры не только убийца, он чудовище.
— А что если кто-то из рабов, кто собрал больше нормы, поделятся с той рабыней. Вы можете поговорить с ними. Время переписать отчёт ещё есть, — предложила я, с надеждой глядя на мистера Холефилда.
— Я поговорю с ними, — покачал он головой.
Когда надсмотрщик ушёл, я мысленно поблагодарила бога, что мне посчастливилось родиться дочерью своего отца. Будь я простой рабыней, то сейчас бы носила под сердцем ребёнка блудливого хозяина и получа-ла бы плетей за недобор унций хлопка на плантации. А посмотрев на больную сестру, ещё и вознесла хвалебную речь создателю, что лишил меня такой радости, как брак с охотником за приданым.
В тот день сестра крепко спала не бредя. Со слов надсмотрщика, моего «родственника» не было дома. Так что я без страха вышла на улицу. Лег-кий тёплый ветер ласкал моё лицо, отчего захотелось не просто подышать на крыльце, расхаживая взад и вперёд, а прогуляться по саду. Когда ещё представится такая возможность. В присутствии Гарри дома я не отхожу от сестры, опасаясь за свою честь. Он хищным зверем следит за мной, словно ждёт подходящего момента наброситься на меня.
Я не спеша шла между кустами акаций в саду. Вдыхая их аромат, наслаждалась минутами уединения и тишины. Я не заметила, как отошла на приличное расстояние от дома. Нет, его крыша была видна вдалеке, но чтобы вернуться мне понадобится больше времени, чем я планировала на прогулку. Вдруг Изабель проснулась, а меня нет рядом. Подумав об этом, я решила срезать путь, и пошла вдоль изгороди. Конечно, непро-топтанная тропинка, как в саду, но так намного быстрее.
Что позади меня скачет конь, я расслышала сразу. Изгородь разделяла дорогу к дому и земли теперь уже мистера Коллинза. Прибавив шаг, я без оглядки шла. Мысленно молилась, чтобы догоняющая меня лошадь не принадлежала Гарри.
— Надо же какой сегодня удачный день! — донеслось до меня.
Душа упала в пятки. Это мой брат.
— Постой, Лили! — звал он.
Я, не оборачиваясь, уже чуть не бежала от него. Что-то подсказывало мне, только добравшись до дома, я буду в безопасности. Там он не посмеет меня тронуть. Слишком много свидетелей. И на мой крик сбегутся не только рабы. Мистер Холефилд тоже.
Брат пришпорил коня. Вставшая на дыбы лошадь, легко взяла преграду в виде низкой изгороди. От неожиданности я упала в траву, под самые копыта коня.
— Стоять, Гром! — держа за поводья, приказывал Кристофер.
Конь отступал, несколько слушая хозяина, сколько от боли. Железо впивалось ему в рот и рвало губы.
— Ты напугал меня, — стараясь быть спокойной, сказала я.
— Не думал, что похож на разбойника, — смеялся брат, слезая с коня.
— Похож, — прошептала я, пытаясь подняться.
Кристофер подал мне руку. Я отказалась, но он сам схватил меня за за-пястье и потянул на себя.
— Ну, что попалась, моя чёрная сестрица? — прижимая сильно к себе, ухмыляясь, сказал брат.
Моё сердце замерло от ужаса. В глазах Кристофера я увидела его желания. И, поверьте мне, он не помочь хотел подняться сестре. Он желал свою сестру.
Упёршись ему в грудь руками, я попыталась вырваться. Тогда Кристофер повалил меня на землю, а его губы искали мои. Он жаждал поцеловать меня. Это было омерзительно! Я хотела кричать, но он не давал и вздохнуть. Стоило открыть рот, как язык брата вползал в него.
Господи, тогда ночью он был пьян. Но в тот день, Кристофер не пил. Им двигали какие-то животные инстинкты. Набросившись на меня, брат задирал подол платья. Отбиваться от него сил у меня не было. Я, истощённая уходом за сестрой, даже не могла умолять его прекратить это надругатель-ство. Единственное на что хватило моих сил, это плакать.
Какой позор быть изнасилованной собственным братом. Он ещё не закончил своё грязное дело, а я уже оплакивала свою незавидную участь.
Если раньше я могла надеяться на брак с незнакомым мне женихом, который должен, вот-вот, по словам отца, приехать за мной, то после этого я не могу надеяться ни на что. Кристофер забрал не только мою честь, он унизил меня. Растоптал мою гордость. Сломал меня, лишив веры в счастливое будущее. После него я чувствовала себя такой грязной, что мне в жизнь не отмыться от этого.
Мой брат спокойно встал и, заправляясь, сказал:
— Я думал, будет повеселее, а ты даже не сопротивлялась.
— Ненавижу, — прошептала я, прикрывая платьем ноги.
Он наклонился. Поднял мой подбородок вверх, пальцами. На его лице красовалась довольная улыбка, а глаза горели демоническим блеском.
— Скажи ещё «ненавижу», мне это нравится. Я куплю тебя у Гарри, сестрица, и буду делать с тобой, что захочу.
Он говорил, а я цепенела от страха и ужаса, представляя, как то, что произошло минуту назад в тени акаций, будет повторяться вновь и вновь, если я стану его собственностью.
— Лучше убей меня, — взмолилась я.
Он сильно сжал моё лицо, своими пальцами.
— Нет, милая, я не убью тебя. Я буду любить тебя, — его голос стал про-тивней, чем он сам мне.
Набравшись смелости, я всё-таки сказала Кристоферу:
— Я пока ещё не твоя.
— И то верно, — опять улыбнулся он.
Грубо толкнув меня, сын моего отца подошёл к коню.
— Пока ты не моя, Лили, — говорил он, вскакивая в седло, — но, это пока. Скоро, станешь
