дорог был ей Джон. А я, признаться как полный дурак, ревновал и мечтал встать на его место. Уверен, что Джон бы точно согласился поменяться.
– А что же его напарник? – я бестактно попытался сменить курс.
– Расплата уже настигает его. Участь незавидная, Данил. Само зло наказывает, терзает душу. Мы думали, что нам удастся оставить его за кулисами…, надеялись, что дальше Джона эта зараза не пойдет… – Бояна вновь вернулась к источнику терзаний и сожалений.
– Они не убили его. Они хотели, чтобы он мучился, – девушка выпрямилась и уперлась решительным твердым взглядом мне в глаза, – каждый день жалкого существования – это послание нам, чтобы мы заткнулись… – я не дал ей закончить фразу, поскольку уже заранее знал дальнейшее движение ее губ.
О как бы я сейчас хотел вернуться на ту пустынную трассу, как бы я мечтал соприкоснуться с дрожащими губами, чтобы унять дрожь, чтобы передать ей ту частичку света, которой она наделила меня.
–Я готов! Теперь я знаю, что я по-настоящему готов! – я не дал ей расклеиться до конца, прервал разговор и знаю, что сделал все правильно. По крайней, мере я в тот момент был в этом уверен. Улыбка сквозь боль придала мне уверенности. В тот момент я впервые поверил в предназначение своей жизни, теперь я действительно почувствовал себя частью целого, что кому-то нужен. Я ощутил жизнь…
* * *
Глаза закрывались тяжелыми веками, но шальные мысли отпугивали сон каждый раз, когда он подбирался к постели. На самом деле, едва ли их можно было назвать шальными, слишком уж они были структурированы, слишком навязчивыми. Когда сильно глубоко пытаешься капнуть истинное предназначение жизни, то непременно ступаешь к границе полного неверия и безумия, и в этот момент самое главное не побояться шагнуть. Свобода в первые секунды свободного падения в пасть бездны забрасывает адреналином вдруг кристально чистое сознание и лишь спустя время потихоньку заселяет голову безнадегой и безразличием. Еще один шанс развернуться и спасти свою проклятую душу провалился с треском. Я верил, что чем-то обязан этой девушке, хотя бы за ту мелодию, которую напевает сердце, каждый раз, когда она смотрит в мою сторону. Что-то в ее глазах задевает струну внутри меня и этот мелодичный аккорд расплывается по венам неся с собой чистую неподдельную любовь. И пусть я никогда не смогу расплатиться, но это не мешает мне коснуться краем пальцев мечты…
11
Пока еще я не в полной мере осознал, чем буду заниматься в рамках данного согласия, тем, не меняя я решил с головой окунуться в принцип, привитый мне со времен школы учителем математики: «Делаю, что могу». К тому же я очень хотел быть полезным, а это желание сводилось к раскрытию смысла тайной записки, пока дружки Бояны пытались наугад организовать поиски ангела. В сердце католической веры, где количество набожных людей превышает численность населения, а каждый умерший ребенок превращается в мраморную статую над тленным телом, трудно отыскать одного единственного. И пока время текло сквозь сжатые в кулак пальцы, границы четкой картинки в моем сознании плавно растекались. Время словно морская волна в период прилива. Оно неспеша поглощает все больше территории и забирает ее глубоко в пучину. И уже там в темном омуте время распадается на мельчайшие песчинки и будто бы сама вечность замирает в причудливой форме таинственного танца, изучив смысл которого все равно что постичь чистый разум высшей силы.
В голове я прокручивал все возможные варианты, хотя с учетом всего происходящего не стоит списывать со счетов и те, что кажутся невозможными. Ачиль предельно ясно дал понять, что видеть меня в своей квартире не желает, и какова его реакция будет на мой визит трудно предугадать, но больше ждать я не мог. Нужно было действовать!
Вопреки всем предполагаемым худшим сценариям, я наткнулся на единственный светлый луч в почти что несуществующей семье. Этот некогда яркий блестящий свет сиял, ослепляя окружающих. Сейчас же он догорал, причиняя боль всем, кому огонь был небезразличен. Самой себе Карлота уже не принадлежала. Синие оттеки под глазами являлись свидетелями бессонных ночей, а увядшая за столь короткий срок кожа кричала об обезвоживании из-за непрекращающихся слез. В общем-то, одно служило следствием другого. Ее голова с некогда безупречно уложенными волосами висела на худых плечах с непонятным гнездом на макушке. Над девушкой взяли верх уныние и безнадега. Последняя искра в глазах догорала вслед за мужем, от которого остался пепел.
– Он не будет рад тебя видеть, – этой фразой Карлота высказала отношение к моему приходу. Честно сказать, я не льстил себе, фантазируя на тему противоположной реакции.
Хозяйка квартиры, которую покинул уют вслед за детским смехом, безучастно проплыла по коридору и скрылась в одной из комнат. Именно там Карлота терпела свое добровольное заточение. Я двинулся к другой комнате, где тоже находился человек со страдальческой судьбой. Постояв у двери мне пришлось набраться сил, прежде чем взяться за ручку. Что говорить? Как он отреагирует? Решился! Либо сейчас, либо никогда! И все же сложно говорить с человеком, чье сердце вывернуто наружу, и он в этом обвиняет всех вокруг.
Итальянец был пьян судя по коллекции пустых бутылок, причем далеко не только сегодняшних, и устойчивого запаха продуктов распада этанола. Его безразличный взгляд не отрывался от телика, хотя, как и я, он ничего толком не понимал. Для него было неопределенным все, что происходило на размытой двигающейся картинке, а для меня все, что было за ее пределами. Странно осознавать, что жизнь для тебя, ничто иное, как череда ненужных временных отрывков, и ты тратишь силы на скорейшее избавление от них.
– Ачиль, это я, Данил, – я подошел сбоку на носочках как к притаившемуся дикому зверю, ожидая резко проявленной агрессии. Никогда не знаешь, чего можно ожидать от крепкого алкоголя без закуски и потери жизненной ориентации.
– Ачиль … – z осмелел и дернул его за плечо.
Мрак в темноте возник отнюдь не из-за задернутых наглухо штор, он вылез из души, где ему уже стало тесно, и словно темная зараза поглощал все до чего коснется.
Я боялся остаться здесь навсегда. Санторо может уже и никогда не выберется из ямы своих грез. Что толку от моей жертвы впустую?
– Приятель, я могу тебе помочь. Я знаю людей, готовых пойти на все, чтобы найти и наказать виновных, – слова, произносимые против воли, не ждали ответной реакции. Но именно тогда, когда ожидание иссякает, пустота тебе отвечает:
– Нам уже никто не
