защитником, а защитники не держатся за спинами тех, кого берегут. Я никогда не несла бремя ответственности в одиночку. Мне, словно капризному ребенку, дозволялось бушевать и показывать мощь своей горячей крови, но чуть что, на подмогу приходил большой и сильный Михель.
Ансар, хоть и занял место Беркута, никогда не заменит его по-настоящему. Отныне я стала главой отряда. Вожак Беркутов. Михель сможет мною гордиться, а мерзавец Эрдэнэ больше не получит повода назвать меня слабой. Я сумела вывести своих людей из Вароссы, не потеряв ни одного человека. Неплохо для безвольной плаксы?
Нечисть, что пряталась за деревьями подальше от наших глаз, шуршала и настороженно перешептывалась. Подданным Шурале совершенно точно пришлись по нраву гости с набитыми до отказа вещевыми мешками, в которых непременно нашлось бы что-нибудь интересное, но наше с Маурой присутствие вынуждало ждать и не нападать. Не будь здесь нас, отряд уже оказался бы растерзан, как и лошади, которым особенно сильно не нравилось в столь гиблом месте.
Насквозь промокший походный плащ то и дело цеплялся за коряги и колючие кустарники, огоньки послушно плыли рядом, ограждая наш строй от враждебных обитателей здешних мест. Маура тихонько вздыхала на руках у Данира, а я старалась не смотреть в ее сторону и упрямо шагала вперед. Чем быстрее доберемся до сердца леса, тем быстрее Игла поможет ей. Моя мать не могла истечь кровью от раны в плечо. И зачем она рисковала собой?
Дорога до знакомой поляны с бревенчатым домиком Мауры заняла, по ощущениям, целую вечность. Злость уже всколыхнулась в груди. Это значило, что действие капель заканчивалось. Неужели, чем больше я к ним привыкну, тем слабее они будут действовать? Или все дело в том, что даже живительной настойке Мансура не под силу сдержать мою внутреннюю бурю?
– Хозяин! – протяжно застонала Маура. Она не потрудилась позвать его мысленно, значит, дело было плохо. – Хозяин, прошу, откликнитесь! Простите меня, что оставила вас надолго! Я вернулась!
Я бросилась к матери, которую по ее же просьбе Данир аккуратно, словно хрупкую вазу, опустил на теплую землю. В сердце леса никогда не бывало холодно, но мое промокшее тело все равно ходило ходуном от дрожи. Мокрая одежда липла к коже, а в сапогах чавкала вода, но мое внимание принадлежало лишь посеревшему лицу Мауры и окровавленной ладони, которой Данир поддерживал ее под спину.
– Смотрите! Там что-то светится! О, Творец, защити нас, обездоленных! – запричитала одна из служанок, но тут же подавилась словами от гневного оклика Алии.
К поляне и вправду приближался яркий свет. Я знала, что это блуждающие огоньки – верная свита Шурале, никогда не покидающая во тьме своего хозяина. Вскоре и сам он показался между деревьями. Его высокая человекоподобная фигура, покрытая серой шерстью, вокруг которой императорской мантией струились огоньки, вызвала всеобщий вздох ужаса. Замерла даже Игла. Сколько бы надменная стерва ни храбрилась, но остаться равнодушной при виде Шурале не сумела даже она.
Огоньки освещали уродливое морщинистое лицо хозяина леса, а его водянистые глаза без зрачков блуждали по толпе незваных гостей. Шурале приближался, принюхиваясь и присматриваясь, но смешно замер, завидев свою зазнобу. Его ленивая походка вмиг ускорилась, и хозяин леса склонился над Маурой, приподняв ее подбородок когтистым пальцем. Мать стояла на коленях, смело уставясь Шурале в глаза. Между ними шел мысленный разговор, и хозяин леса не злился. Но почему же видеть гордую Мауру стоящей на коленях стало невыносимо для меня?
Наконец Шурале тихонько коснулся пальцами стрелы, отчего по лицу матери пробежала рябь боли, и в моей голове раздался его скрипучий протяжный голос:
– Помоги матери. Вылечите ее. Никто не смеет нападать на нее. Я пошлю своих детей отомстить.
Я кивнула и так же мысленно обратилась к хозяину леса:
– Я благодарю вас, хозяин. Мы можем остаться на три дня под вашей защитой? На нас ведут охоту враги. Мы едва сумели сбежать.
– Маура уже все рассказала. Только благодаря ее мольбе я разрешаю вам задержаться, но возьму плату с каждого, – отрезал Шурале.
Я склонила голову в учтивом поклоне, сглотнув невольно подкатившую к горлу желчь. Что за плату возьмет с нас хозяин леса? Кровь, плоть или магию?
Из размышлений меня вырвал едва слышный звон колокольчиков, что с каждым мгновением удалялся в ту сторону, откуда мы явились в сердце леса. Туда же утекали многочисленные тени, мелькавшие меж деревьев изломанными фигурами, словно порожденными больным сознанием. Шурале отправил своих подданных мстить за Мауру. Нам же предстояло ее вылечить.
Я попросила Данира отнести мать в ее дом, сама же велела Игле следовать за нами. Та гордо фыркнула, но приказа не ослушалась.
Ансар и Алия тем временем снаряжали в путь тех, кто помчится к горной гряде на границе Нарама и Миреи, чтобы найти руины Меир-Каиль – крепости заката. На месте древней твердыни, построенной на сильнейшем сиире[5], сама магия поможет коридору огня стоять крепко и надежно, чтобы переместить такое большое количество народа, и нам не понадобится много крови Мансура.
Скривившись и застонав от боли, Маура усилием воли создала сгусток пламени. Он проворно разлетелся на пять частей и зажег свечи в углах комнаты и на столе. Бухнув вещевой мешок на скамейку, Игла вытащила две настойки Гаяна и одну свою.
– Налей воды в кувшин и добавь туда по десять капель из каждого пузырька, – не удостоив меня взглядом, распорядилась Игла и вытащила из небольших ножен, крепящихся на предплечье, кинжал с необычайно тонким лезвием, и вправду похожим на иглу. Она вспо рола ткань рубахи от плеча и до пояса, обнажив спину Мауры и хрупкое левое плечо. Сочащаяся из раны кровь пропитывала одежду.
Я беспрекословно выполнила повеление Иглы, налив воду из большой бадьи в глиняный кувшин и добавив туда резко пахнущие травами настойки. Когда дело было сделано, ученица Мансура, почти не глядя, повела рукой, и огонь из свечи на столе разросся и устремился к кувшину. Когда тот достаточно нагрелся, я взяла одно из любовно вышитых матерью полотенец и подала все Игле.
– Придется резать. – Она выудила из нагрудного кармана еще один, совсем малюсенький, пузырек и протянула его Мауре. – Выпей, а потом ложись на живот.
Мать кивнула и послушно капнула в рот несколько капель. На ее лице блестели бусины пота, а тело мелко дрожало, как будто по избе гулял морозный ветер. Мауру терзала боль от коварной стрелы. Что же дала ей Игла?
Страшная догадка пришла уже через пару-тройку минут, когда мать улеглась на живот и уставилась в
