Мы ждали. Это было гораздо хуже боевой высадки. Да-да, гораздо хуже. Я понял, к чему все шло, и мысленно взмолился. От такой скуки я скоро начну с нетерпением ждать перестрелок. Ждать. Мне вспомнился парень, который рассказывал, что, если бы ему было суждено погибнуть на этой войне, он предпочел бы смерть в самом начале кампании, чтобы не сидеть по уши в дерьме, жаре и бесконечном ожидании. Разве это нормально?
Я услышал свист в два пальца и огляделся в поисках командира звена. Какой-то мужик делал круговые движения рукой над головой.
– Заводи! – заорал я, почувствовав внезапный прилив сил.
Отряд Оранжевых разбежался по машинам и включил зажигание. К закату мы успели подобрать ворчунов и отвезти их обратно на третий ряд без происшествий. Разведывательная вылазка ничего не дала. Вендалл объяснил, что вьетконговцы изучали образ наших действий перед вступлением в бой.
Следующим утром Лиз отыскал меня в очереди на завтрак и сообщил, что ему, мне и Реслеру предстоит учебный ночной полет.
– Реслер будет сидеть позади, пока ты летаешь, затем вы поменяетесь местами. Командор хочет, чтобы я проверил ваши навыки ночной посадки и погонял вас по полетным маршрутам.
Вдоволь намахавшись лопатами в зоне «Гольф», мы отправились нарезать тренировочные круги до полуночи. Мы держались очень высоко, на пяти тысячах футов, но возле Хео Рео нас все равно попытались обстрелять.
– Пятидесятый калибр, – тихо произнес Лиз, глядя на горящие красные точки, пляшущие в темноте. – Даже не близко.
Лично для меня было очень близко.
Периметр вокруг лагеря был виден с воздуха: полоса шириной в сотню ярдов, обнесенная колючей проволокой, проволочной спиралью, наземными и противопехотными минам. У нас было два слабых участка, один возле холма Гонконг, а второй возле речки. Оба участка постоянно атаковались вьетконговцами по ночам.
В случае серьезной атаки на лагерь всем вертолетам было предписано улетать прочь. Я не имел представления, куда именно, поскольку меня не включили в план эвакуации. По каким-то идиотским причинам в лагере должно было остаться несколько человек для обороны. Хоть в зад друг к другу залезьте, как нам было сказано. Реслер тоже входил в эту дьявольскую бригаду.
– Ты знал, что у нас есть дробовики? – спросил он меня как-то раз.
Реслер решил изучить наш арсенал, который мог пригодиться для защиты лагеря.
– Их нельзя использовать, – ответил я.
– Знаю, но у нас их почти две дюжины. Ты, я и остальное пушечное мясо должны знать об этих пушках. Ну типа, чтобы достать их, когда на тебя будут нестись сломя голову с криками «Тьен-лен!».
– Что значит «тьен-лен»?
– Вендалл говорит, что они так орут во время финального броска. Психическая атака и все такое.
– К черту Вендалла.
Именно поэтому каждую ночь я лежал на своей койке, исполненный ожиданий. Начеку.
Примерно в это же время я прочел первую статью о наших войсках в потрепанном экземпляре общественно-политического журнала, который ходил по рукам. Общее настроение статьи напоминало старую кинохронику, где мы выставлялись героями. Ко всеобщему удивлению, нас окрестили «Первым отрядом». Звучало достаточно высокопарно, не так круто, как «Кожаные Воротники», но лучше, чем «Дворняги». При помощи нашего секретного передового отряда мы расчистили место для более чем четырех сотен вертолетов на высоте три-четыре тысячи футов, пользуясь одними мачете. В статье говорилось о том, что наш личный состав воевал в Корее, на Филиппинах и чуть ли не бок о бок с генералом Кастером.
Далее в статье объяснялась цель нашего прибытия. Американские гарнизоны, расположенные на береговых территориях, представляли собой первый этап оказания поддержки Южному Вьетнаму и защиты их территорий. «Первый отряд» пробирался в самую глубь территорий Вьетконга. Оттуда наши вертолеты должны были обеспечить нам свободное перемещение по Вьетнаму для охоты на армию Вьетконга и помочь войскам обойти преграды в виде джунглей, гор и сожженных мостов. Напоследок в статье драматически сообщалось, что «Первый отряд» станет далеко не последним подразделением, прокладывающим путь в самое сердце вражеских территорий. На подходе были новые аэромобильные дивизии. Музыка, вертолеты летят в закат, камера удаляется.
После одного из вылетов Коннорс так раздухарился, что попытался накинуть швартовочный ремень на медленно вращающийся винт. Грузовик, который шел мимо рядов и подбирал нас по очереди, дал по тормозам возле его вертолета. Из переполненного кузова раздались крики:
– Тащи свой зад внутрь, Коннорс!
Он был последней остановкой. Когда одна из лопастей мелькнула в восьми футах над землей, Коннорс накинул на нее свободные концы ремня, упершись в колодку. Ремни обмотались вокруг лопасти, натянулись и подняли Коннорса в воздух.
– Коннорс, мать твою, где ты такому научился? – восторженно заорал Нэйт.
Коннорс соскочил на землю и попытался отряхнуться от пыли. Он повернулся к нам, чтобы сострить в ответ, но весь фургон зашелся в таком хохоте, что он растерялся и лишь выдавил глуповатую улыбку. Это было незабываемо. Ура, ротный пилот-инструктор страдает ерундой на глазах у всей роты!
– В жизни бы такое не повторил, – прокомментировал Реслер, сидевший рядом со мной на откидном борту сзади.
– А ты?
– Вряд ли, – ответил я. – Райкер, что думаешь?
– Я бы не смог, – громко ответил Райкер. – Только наш придурковатый пилот-инструктор способен заарканить вращающуюся лопасть.
Лиз сидел рядом со мной и улыбался. Мы с ним только что вернулись с совместного вылета, который выдался жарким. Я ощущал приятную усталость, спокойствие и удовлетворение.
Несколько вылетов подряд мы возили разведгруппы в Долину Счастья, высаживали их и ждали в ангарной зоне. Во время последнего вылета ворчуны вступили в легкий огневой контакт и доложили о нескольких вражеских отрядах в зоне высадки. Мы успели высадить три партии солдат, сделав три подлета, поэтому нам требовалось еще три подлета, чтобы всех вывезти.
Когда мы вернулись за второй партией, Лиз заметил, что Шейкер очень зря летает по одному и тому же маршруту над деревьями:
– Как только вьетконговцы догадаются, что мы повторяем свой маршрут, они посадят вдоль него пулеметчиков.
Мы были Оранжевым-4. Я держал управление. Я успел поднатореть в строевых полетах, поэтому откровенно наслаждался процессом. Замечание Лиза напомнило мне, что внизу находились люди, которым были до лампочки мои летные успехи. Они просто хотели сбить мой вертолет.
– Какие у нас альтернативы?
– Надо менять маршрут каждый раз. Сбивать их с толку.
Второй раз мы приземлились без происшествий. Половина пешек рассредоточилась по шестнадцати машинам, вторая половина осталась дожидаться последнего захода. После тридцатисекундной паузы на загрузку Шейкер взлетел над передней линией деревьев. Мы последовали за ним. Мой вертолет казался мощнее обычного. Я с легкостью держал строй и не отставал, в отличие от некоторых других машин. Когда все шло как по маслу, от воздушно-десантных штучек захватывало дух.
