Артур выбрал аббатство, чтобы вознести благодарственные молитвы.
Мы пробыли там два дня, а затем перевязали раны и продолжили путь вверх по Долине Твид к Каэр Эдину, где лорд Экториус устроил в нашу честь великий пир. Три дня и три ночи мы сидели за столами, ели и пили, исцеляя наши израненные в боях сердца и души в обществе истинных мужчин.
Добрый Эктор, последний представитель своего благородного рода, не пожалел для нас ничего. Хорошему хлебу и жаркому не было конца; эль и густая медовуха не иссякали — не успевала одна чаша опустеть, как появлялась другая, их наполняли из огромной бочки, установленной прямо в пиршественном зале. Белая пена и искрящийся янтарь наполняли чаши лордов Британии! И мед был сладок, как поцелуй девицы, сладок, как мир между знатными мужчинами!
— Я не понимаю, Мирддин, — прошептал Эктор, отводя меня в сторонку вечером третьего дня. — Бочки с элем не пустеют.
— Разве? Вряд ли это из-за отсутствия усердия, — ответил я.
— Так именно это я и имею в виду!
— Ты пока не сказал, что именно имеешь в виду, мой друг, — мягко упрекнул я. — Говори прямо, Эктор.
— Эль должен был давно закончиться. Мои запасы не так уж велики.
— Значит, ты ошибся в подсчетах. Такая, знаешь ли, приятная ошибка!
— Но эля меньше не становится, — настаивал он. — Я уже много раз посылал слуг, а бочка все полная.
— Ну, в таком загуле слугам немудрено запутаться. А может, мы и выпили не так уж много, как ты думаешь.
— Да что ж я, не знаю собственной пивоварни? — возразил Экториус. — Посмотри на них, Мудрый Эмрис, и еще раз скажи мне, что я ошибаюсь.
— Это ты можешь посмотреть, Эктор, — ответил я, прикасаясь к повязке на глазах. — Вот и рассказал бы, что видишь.
— Ты же прекрасно понимаешь, что я хочу сказать! — раздраженно проговорил Эктор.
— Да успокойся ты, я тебе верю.
— Позову Дифрига — он знает, что делать.
— Да, — согласился я, — пошли за добрым епископом. Он будет моими глазами.
Экториус ушел. А пир не утихал; круговорот кубков и чаш не прекращался. Вскоре из-под пены проглянуло дно бочки. Народ немедленно потребовал от слуг наполнить чаши. В этот раз я решил вмешаться.
— Проводи меня на пивоварню, — приказал я старшему слуге и взялся за его плечо.
Он вывел меня из зала и вскоре мы подошли к одной из крепких хозяйственных построек Эктора. Внутри стояли три большие дубовые бочки — две для эля и одна для меда.
— Позови пивовара, — распорядился я. — Хочу поговорить с ним.
Меня подвели к ближайшей здоровенной бочке. Я ощупал деревянные доски; постучал по стенке костяшками пальцев и услышал, как плещется пена, когда слуги опустили в бочку ведра. Бочка была очень большая, в человеческий рост. Двух таких должно было хватить на пару дней при таком празднике, как наш, но на три дня и три ночи — вряд ли.
— Сколько сейчас в бочке? — спросил я у ближайшего подмастерья.
— Она почти полная, Эмрис, — ответил мальчик.
— А остальные? Пустые или полные?
— Полные, господин.
— Когда вы их наполнили в последний раз?
Парень, судя по голосу, лет десяти-двенадцати, не нашелся с ответом
— Господин?
— Я задал простой вопрос, мальчик, — сказал я. — Когда вы в последний раз доливали воду во вторую бочку?
— Но мы не доливали ее, господин, — ответил он. — Нам не разрешают.
— Это правда, — подтвердил взрослый голос из дверного проема позади меня. — Мудрый Эмрис, — сказал мужчина, подходя, — я Дерваг, пивовар лорда Эктора. Что-то не так с элем?
— Я помню тебя, Дерваг. Эль превосходный, не беспокойся, — заверил я его. — Но вот то, что он не кончается, меня заинтересовало.
— У милорда Эктора три бочки, — объяснил Дерваг. — Две для эля, одна — для меда. Мальчики должны вычерпать одну бочку до дна, только потом я разрешаю им открыть следующую. Вы бы сразу послали за мной. Можете убедиться, все в порядке. — Пивовар встал на камень рядом с чаном. — О! Здесь еще две трети осталось! — озадаченно воскликнул он и поспешил ко второй бочке. Я услышал, как деревянная крышка поднялась и быстро опустилась на место. — А этот еще вообще не трогали, — голос пивовара стал настороженным и слегка обвиняющим. — Что здесь происходит?
— Законный вопрос, Дерваг, — небрежно ответил я. — Как это может быть? Люди пируют три дня и ночи, а эль в чане не убывает? Ответь мне, если сможешь.
— Лорд Эмрис, я не могу ответить. С того момента, как вернулся отряд, я все время здесь, в пивоварне. Собирался открыть вторую бочку, а теперь вижу — в том нет необходимости. Довольно странно.
— Бред какой то! — решительно заявил клирик, прибывший с Эктором как раз в это время.
Дифриг, епископ Майроса, хотя и был великодушным и жизнерадостным человеком, обладал точным и особым умом, достойным любого ученого. Он подошел к бочке, заглянул внутрь и заявил, что на его взгляд бочка полная. Но одно наблюдение — это еще не настоящая проверка.
— Но мы три дня пили из одной и той же бочки, — настаивал Эктор. — А она полная, как будто мы и не начинали.
— Я тебя услышал, — кивнул Дифриг, — но меня здесь не было, своими глазами я не видел. Повернувшись к стоявшим поблизости мальчишкам с ведрами и кувшинами, он скомандовал: — Наливай, ребята!
Дерваг сам зачерпнул два ведра, епископ снова поднялся на каменный приступок и заглянул в бочку. — Вот, смотрите, — его голос глухо доносился из бочки, — я отметил ногтем на воске уровень оставшегося эля. — Он выпрямился и спустился вниз. — А теперь, друзья мои, будем смотреть. Когда наполните ведра в третий раз, я проверю уровень.
— Идите, ребята, — махнул рукой Эктор, — делайте свою работу.
Мы остались в пивоварне — Дерваг, Эктор, Дифриг и я — и замечательно проводили время. Через некоторое время слуги вернулись, наполнили ведра, и лорд Эктор приказал зажечь факелы, потому что уже стемнело. Мы говорили о пиршестве и о блестящей
