Книга Вифлеемская Звезда - Абрахам Север

Этот тайничок был полон её стихов, вернее сказать “криков”. Она сама так назвала своё творчество. Писать начала, когда ей стало плохо. К ноябрю блокнот включал уже более сорока её криков. Подавляющее их число было написано перекрёстной рифмой. Излюбленной размерностью был ямб, хотя встречались и хорей, анапест, дактиль. Все содержали ровно шестнадцать строчек.

Одна страничка — один крик. Сверху ставилась римская цифра, соответствующая номеру стихотворения, а сбоку писалось название. «Обида», «Не люблю осень», «Цепи», «Мотылёк», «Уходи», «Ночь», «Костёр», «Воробушек», «Гаер», «О любви», «Туман», «Отпусти», «Мои цветы завяли», «Мгла», «Несчастный случай», «Посмотри вокруг», «О Правде», «Одинокий фонарь» — некоторые из них. Дальше шли четыре столбика по четыре строчки. По качеству они были не хуже маститых рифмоплётов. Отличие в том, что она никогда не будет их публиковать, поэтому опровергнуть или доказать это утверждение никак нельзя.

Что Инесса могла изобразить в криках? Её волнения, переживания, чувства! Всё то, что кипит и дышит в этом юном прекрасном создании: всплески, опасения, победы, страхи, надежды, любовь и боль! Где ей их выражать, если вынуждена жить в мире формулировок, стройных рядов цифр и формул, в беззубом окружении вымыленных до безобразия отношений, в тетрадях, учебниках и тестах? На людях всегда носит маску “идеальной”, она мечтала о ней, но и от неё устаёт. Как бы её превосходный ум не был сильнее чувств, всё равно её душа была ведома слабым и хрупким девичьим сердцем. Если в женщине разум, по какой-то причине, в конце концов, главенствует над сердцем, то, увы, это не женщина.

Её кисть приблизилась к листу, грифель карандашика заскользил по поверхности, выводя ровным почерком строку крика души. Пиши. Пиши, Инесса. Бумага всё поймёт, в отличии от людей. И не осудит, и не осмеёт безбожно. Её могут неправильно понять. В ней привыкли видеть тело и разум, а про душу забыли, она никому не интересна, потому что не нужна.

Инесса никому не будет показывать свои крики. На свете нет достойных людей, которые могли бы понять её. Даже дневной свет не достоин ими восхищаться! Никто! Никто не заслуживает такой чести! Только ночь покровительственно сохраняет её тайны.

Вот, появились новые два столбика. Инессу одолевало невероятное желание лечь в постель. Она поставила лампу и кактусы на место, спрятала драгоценности под кровать, разделась, легла в кровать и отправилась в страну грёз. Благо, на выходных она спала до десяти, а то и до одиннадцати, иначе можно сойти с ума от недостатка сна.

IX

Человек создан для счастья, как птица для полёта.

В. Г. Короленко «Переполох»

Ещё сызмальства Сергей с ребятами в начальной школе, перенимая всё по лучшим традициям из детского сада, вступил в неофициальное общество «крутых мальчишек», куда должен был входить каждый уважающий себя первоклашка. Эта “организация” служила главным образом для сплочения настоящих мужчин против этих глупых девочек. Основным проявлением её активности было обсуждение того, насколько девочки глупы, слабы, нелогичны, плаксивы и насколько же мальчишки лучше их во всех проявлениях, а также осуждение несправедливости, по которой девочки имели всяческие привилегии, такие, как возможность носить шапку в помещении или переодеваться в более просторной раздевалке на физкультуре. Для того чтобы стать участником столь престижного общества, мальчишке требовалось всячески пакостить противницам, подкидывая жуков в пеналы, дёргая за косички или попросту придумывая обидные прозвища. Кроме того, в мальчишеской раздевалке юный последователь этого движения должен был отречься от создания собственной семьи, дружбы и общения с противоположным полом, признав всех девочек ненужным элементом общества (к мамам это не относилось). Скорее всего, аналогичная организация была и у врагов, если им вообще такое было интересно.

Хотя Серёжа и не был создателем группировки, но свою лепту в заслуги клана он вносил исправно, пока однажды не довёл Полину Соху до слёз, плакса наябедничала и о поведении сына на родительском собрании узнала Алёна Витальевна. Она объяснила своему чаду, что из девочек потом вырастают хорошие мамы и что не следует их обижать. Серёжа понял её слова несколько превратно через призму священного писания, которое он тогда изучал в воскресной школе. Мальчик рассуждал примерно так: “Чтобы не грешить и не попасть в ад, я не должен трогать девочек. Они глупые и тупые, но их трогать не надо. Лучше с ними не говорить и не пересекаться, тогда всё будет хорошо”. С тех пор он придерживался своей доктрины и в прямой контакт с ними больше не вступал, правда, всё равно активно поддерживал разговоры с явно женоненавистнической тематикой.

К классу шестому общество «крутых мальчишек» претерпело свой закат из-за несоблюдения многими участниками данных ими обетов, и разложилось из-за потери своей изначальной функции. Оставшиеся глубокие приверженцы изменили принципы, по которым досаждали одноклассницам, став обычными хулиганами. Сергей же формально уже не был членом этой ребяческой неофициальной группировки, на которую, впрочем, всем уже как-то было всё равно. У него был свой собственный план, которого он и придерживался. Даже после зимы седьмого класса, когда случился «Великий перелом» и Сергей больше не мог называть себя верующим христианином, для него старая установка осталась неизменной, разве что убралась часть про грехи и ад. Так случилось потому, что она ему была просто удобна, проверена временем и не приводила к неурядицам. У него толком и не возникало даже мысли, чтобы её нарушить, ему это было не надо, да и зачем? Былого презрения к одноклассницам он не испытывал, но и уважение к ним не питал. Клеить с ними бессмысленные диалоги он был не охотник. А сугубо профессиональные контакты сводил к минимуму, по возможности, предотвращал их заранее. Так и получилось, что опыта общения с противоположным полом у него не было за исключением покровительствования своей младшей сестре Елене.

А он ему резко понадобился.

Много говорил сам себе: “Хватит уже. Это неестественно. Нужно просто брать над собой контроль. Что это я, при виде какой-то там девчонки сразу начинаю вести себя не так, как обычно. Надо запретить себе всякие мысли и тому подобное. Не может у меня этого быть. Оно мне не нужно. Смешно просто, я сам себя уважать перестану. Раньше такого не было, и теперь быть не должно”. Сергей давал себе цель не поддаваться на эту глупость, потому что считал эти “розовые сопли” не достойными себя и своего внимания. Он стал специально избегать ту,