Книга Золотые камни - Дана Канра

Ей захотелось поговорить с Брентером. Как с другом или как с соперником, но не как с любовником. Обсудить по душам положение дел в мире живых и в мире мертвых, продумать обман Падшего и спрятать ребенка так, чтобы до него не дотянулись смуглые руки старого южного листара. Анвары — люди страшные. Полоумный Мехмед Анвар без труда отдал на заклание родную дочь — разве же они пожалеют приемного ребенка?!

Забыв об осторожности, Ольма с трудом дождалась появления в комнатах Флавии. Та вошла тихонько, легко, почти незаметно, и чуть не напугала внезапным появлением госпожу.

— Где ты ходишь? — нервно спросила она растерявшуюся девушку, меряя комнату быстрыми шагами. — Принеси мне чернила, папирус и перья.

— Госпожа…

— Что такое?

— Я заговорилась с молодым Клавдием в коридоре… — девица заметно смутилась и опустила голову, у нее порозовели щеки. — Он обмолвился с удивлением, что господин герцог Райтон отправляется на срочное задание императора.

Снег за окнами на миг показался Ольме черным. Она судорожно вздохнула и откинулась на мягкую спинку кресла.

— Что за задание? — спросила она непослушными губами, без всякой надменности. Только тревога и страх наполняли голос императрицы.

— Я не знаю, но он… то есть господин герцог Райтон сказал, будто едет в Аранию.

Ольма хотела, было, подскочить на месте и горестно завыть от боли, словно раненая волчица, но она стиснула зубы и молча смотрела на служанку. Флавия опустила глаза и склонила голову, ожидая то ли новых приказов, то ли ругани за дурную весть. Ведь из Арании сложно вернуться, особенно разведчикам и шпионам.

Сомнительно, что император отправил туда Брентера в составе легиона. Ее любимый ни дня не воевал, а еще хорошо знает аранийский и умеет держать язык за зубами, если придется. Всех этих качеств достаточно, чтобы получить соответствующий приказ.

Закрыв лицо руками, Ольма сползла по стене. Ее душили злые слезы и отчаяние.

— Как же так, Флавия… — пробормотала она. — Он уезжает, может быть, не вернется, а я даже не смогу попрощаться с ним…

— Госпожа, не ходите к нему! — испугалась девушка. — Не пишите писем! Его Величество только и ждет, что вы оступитесь!

— Ты права, — тихо и задумчиво проговорила Ольма, хотя всю ее трясло от отчаяния и ненависти. — Но откуда он знает и подозревает о нас?

— Вы были влюблены до свадьбы с ним, — осторожно напомнила служанка. — В неано Брентера…

Ее слова были очень правдивыми и невыносимо болезненными, но Ольме ничего не оставалось, кроме как послушаться и остаться на месте. Если правящий супруг и замышлял какую-то хитрость, чтобы поймать влюбленных с поличным, то крупно просчитался.

А ей нужно постараться забыть про Брентера, как можно скорее, и думать про младенца. Осталась пара месяцев с небольшим до тех пор, пока живот начнет увеличиваться. На время беременности лучше уехать куда-нибудь подальше от дворца, с его хищными интригами и злыми сплетнями. Для этого придется задобрить Сета. Возможно, он сейчас занят государственными делами и ему не помешает немного женской ласки.

— Флавия, приготовь мое платье гербовых цветов Кроунов, — распорядилась молодая женщина, вставая. — И потом уложишь мне волосы. Не забудь про украшения.

— Что вы задумали? — охнула служанка.

— Пока не могу сказать. Но, возможно, мы скоро уедем…

— Госпожа!

— Не причитай, дорогая. Не в Эртвест же мы сбежим, как в прошлый раз.

И Флавия улыбнулась с явным облегчением. Непонятно, чего боялась эта добрая и наивная девушка: то ли за госпожу, которую в любой момент могут казнить за измену, то ли за себя, которую могут убить за соучастие в выходках императрицы. Все ее тревоги были оправданы, Ольма не осуждала девушку ни за что.

Платье чудесно облегало худую и пока еще стройную фигуру. Впервые за много дней Ольма позволила себе улыбнуться.

Больше в ближайшие дни она не пыталась связаться с Брентером Райтоном, и даже старалась не вспоминать об этом человеке. Словно его и не было. Наверное, лучше ей будет рядом с императором, а ему — рядом с красавицей Сельмой. Их сын станет новым Повелителем Смерти, а не странным порождением света и тьмы…

Несколько дней Ольма внимательно наблюдала за неизменно мрачным настроением мужа, и только через седмицу решилась спросить, отчего тот так тревожен и грустен.

Общий обед проходил в Большом зале. Там ели Сет и Ольма, а в маленьком зальчике, примыкавшем к нему, несколько придворных и братья Коваль. Отсутствию последних Ольма искренне радовалась — она терпеть не могла видеть их высокие крепкие фигуры и осуждающие лица. Ей все время казалось, будто они знают обо всех ее грехах.

— Плохие новости с боевых полей, неанита, — ответил он на прямой вопрос сумрачно. — Наши люди гибнут все больше и больше. Приходится скрывать это от листаров.

— Вы же не пошлете листаров на войну? — спросила она, и сразу взглянула в глаза Сета, надеясь распознать ложь.

— Пока листар Райтон отправлен в разведку. Но это вынужденная мера.

Что же, хотя бы он честен с ней, пусть и не до конца.

— Ваше Величество, не угодно ли вам сменить обстановку? — ее голос дрожал, как натянутая струна, но Сет, на удивление, не воспринял это, как слабость. — Я бы не хотела, чтобы этот ужасный суд оказал сильное влияние на меня… и наше дитя.

Во ответном взгляде Сета не было подозрений или злости, только тепло и свет. Он ждал первенца и не подозревал об обмане, а потому легко согласился отправиться в поездку.

Через несколько дней император и императрица с небольшой свитой и охраной выехали в направлении Синестры — императорскими угодьями между южными и восточными землями.

Глава 15. Путь в никуда

В последнее время фиаламцы умирали слишком часто. Войны, болезни, голод, старость… всех причин и не запомнить. Брентер Райтон постоянно перемещался в пространстве и времени, чтобы снова увидеть окружающий мир через белую или голубую дымку, сжимая в руке острую косу. Одного ее взмаха было достаточно, чтобы разрубить тонкую, но прочную нить, соединяющую душу с телом. И тело продолжало оставаться бездыханным, а душа отправлялась вслед за Повелителем Смерти.

Мужчины и женщины, старики и дети. Самые маленькие души он нес на руках, вдаль от боли и горестей, туда, где зеленеют листья на деревьях и под ногами стелется мягкая трава. Они потом подрастут, эти нерожденные младенцы, и останутся вечно молодыми, как и прочие дети.

Брентер так боялся однажды увидеть младенческое личико со знакомо синими глазами, что в последнее