с огромной скоростью понеслась ко мне навстречу.
Как так получилось, что голова моя уцелела, и я оказалась лежащей на мужчине сверху, в тот момент не поняла. Уже позже сообразила, что он-таки извернулся, и сумел уберечь меня от удара. Сам же приложился о землю с хрустом.
Попыталась вскочить, но тут же оказалась придавлена мощным телом. На этот раз дёргаться не стала, узнав мужа. А свист арбалетных болтов подсказал, что он только что спас мне жизнь. Хотя, если учесть, что упали мы из-за меня, может, и наоборот.
— Лежи, — рявкнул он, чуть приподняв голову.
Как будто это возможно встать, когда тебя прижали такой ручищей. А ещё трудно было осознать всю полноту опасности, потому что мой халат от всех этих прыжков и падений разошёлся, и горячая ладонь лежала прямо на моей обнажённой коже точнёхонько в центре груди. Роутег чуть приподнявшись пытался сориентироваться, и не замечал, как его большой палец сместился к затвердевшей от холода вершинке. Я стиснула зубы, удерживая рвущийся неуместный стон, и осторожно потянула за край ткани, пытаясь прикрыться.
Неподалёку раздался голос Вихо:
— Догнать, захватить хоть одного.
Похоже нападавшие отступили. Роутег чуть расслабился и перевёл взгляд на меня. Он с явным интересом уставился на то, как я пытаюсь завести тонкую ткань под его большой палец, и теперь уже намеренно подвигал им, оглаживая самое чувствительное место. Я охнула, а у него вырвался довольный звук, что-то вроде одобрительного урчания.
— Провоцируешь? — и он потёрся бёдрами о мои, заставив забыть о том, где хозяйничает его рука. Потому что чудовищной силы спазм в нижней части моего живота скрутил в узел обрывки мыслей. А их и так осталось мало.
— Роу, — знакомый рявк прозвучал совсем рядом. — Ты там что, с женой кувыркаешься? — на этот раз в голосе Вихо звучала злость.
Миг, и я плотно завёрнутая в халат, так что не видно ни дюйма кожи, оказываюсь на руках у стоящего Роутега.
— Стреляли по ним, — отвечает он, указывая подбородком на меня. — Ты же понимаешь, что это значит? Надеюсь, ты прикрыл свою жену?
Я ахнула:
— Мира!
— Я убил того, кто в неё стрелял, — Вихо скользнул по мне взглядом, на этот раз вполне равнодушным. — Ты уверен, что целились именно в них?
— Я видел это. Тот, которого я снял с дерева, был первым.
— Мира? — я попыталась соскочить с рук Роутега. Мне было необходимо убедиться, что с сестрой всё в порядке. Но он только крепче прижал меня к себе.
Вихо заржал, видя мои барахтанья и снизошёл до ответа:
— Цела. Уже в карете. И ты, — это он уже Роутегу, — уноси свою. Похоже есть будем на ходу. Нам надо как можно быстрее добраться до своих земель. Не любят нас здесь.
Он помолчал, а потом хмыкнул презрительно:
— Не может его величество удержать в узде своих подданных. Слаб король. Не долго ему у власти быть.
У меня закипело внутри. О моём отце? О короле Хорнии. Да как он смеет. Я уже открыла рот, но Роутег сжал меня ещё крепче, и я полузадушено пискнула.
Кривая ухмылка Вихо показала мне, что он прекрасно заметил и понял мой протест. А то, что Роутег не позволил мне выступить, ещё раз подтвердило, что главный здесь всё-таки Вихо.
— Брат, — добавил он вдогонку, когда Роутег уже направился к карете со мной на руках. — Надеюсь ты помнишь, когда обжимаешься с женой, что до обряда причастности никакой консумации? Первая кровь принадлежит дракону.
— Я помню, — Роутег повернулся к нему всем телом, предоставив мне возможность расширенными глазами уставиться на своего брата. — Дракону — да. Тебе — нет.
И он зашагал к нашей карете.
— Что это… — не выдержала я, когда мы отошли на приличное расстояние. — О чём…
— Ты не могла бы придержать свой язычок, жена. Он нам ещё понадобится для более приятных вещей.
Я покраснела, вспомнив о поцелуях. Он ведь их имел в виду?
Оказавшись внутри кареты, я первым делом огляделась:
— Алита? Моя камеристка.
— Я здесь, госпожа, — из-за занавеси появилось её настороженное личико. Она смотрела на Роутега с немым вопросом, выходить или лучше скрыться.
— Твоя служанка очень быстро бегает, — засмеялся он.
На лице Алиты появилось испуганное выражение:
— Я не…
Но Роутег махнул рукой, не позволив ей продолжить:
— Но к её чести, она сначала убедилась, что ты в моих руках, а значит в безопасности.
— Я даже все вещи забрала, — всё-таки обида проскользнула в её голосе. — Да и то, когда господин вас унёс.
Ага, унёс он, валял за кусточком.
Роутег поставил меня на ноги, но не отпустил, обняв за талию правой рукой, при этом левой словно невзначай раздвинул ткань халата чуть ниже шеи.
— А вот скажи мне, жена, ты зачем меня стихией ударила? — его пальцы нарисовали замысловатый узор на моих ключицах, а потом скользнули по шее вверх к затылку, зафиксировав его.
— Испугалась, — ответила я шёпотом, завороженно следя за тем, как он наклоняется ко мне.
— Как интересно ты пугаешься, — его дыхание коснулось моих губ, и он провёл языком раздвигая их.
Не думая о том, что делаю, я потянулась навстречу. И тут же дёрнулась назад, почувствовав ладонь на своей груди под невесть, когда распахнувшимся халатом. Но рука, лежащая на затылке, не позволила разорвать поцелуй.
— Опять испугалась? — он чуть отстранился и с интересом следил за моей реакцией, поглаживая обнажённую кожу и наслаждаясь дрожью, пробежавшей по всему моему телу.
— Пусти, — мои ноги ослабели.
— А то что? Ударишь? — его губы снова коснулись моих, а рука, скользнула под халатом вниз, неспешно по-хозяйски, оглаживая мою талию и бедро. Сознание заметалось между поцелуем и прикосновением шершавой мужской ладони к обнажённой коже. Язык уверенно проник в мой рот, и я на время отключилась, не сразу поняв, что рука скользит уже не по внешней, а по внутренней поверхности бедра и не вниз, а вверх.
Я застонала, пытаясь вырваться, и замерла, когда его пальцы нажали на сверхчувствительную точку. Они шевельнулись, и моё тело подалось навстречу. Само, ханг побери. А пальцы закружили, словно танцуя, то усиливая, то ослабляя нажим. Волна неги захватила низ живота, потянулась к центру силы, не достав, схлынула вниз, заметалась из стороны в сторону, поднялась словно по спиральным ступеням, и ворвалась под рёбра прямиком в хранилище стихии. Мой воздух принял её, закрутил смерчем, заполняя удовольствием всё тело, замер вибрируя, и взорвался, разнося меня на клочки. Кажется, я кричала, но поцелуй поглощал все звуки, и вряд ли они вышли за пределы кареты.
Когда я пришла в себя,
