с тобой страшного не случится, если ты на два часа оторвешься от своего компьютера.
Папе срочно нужно было доделывать документы по работе, да и мама на сегодня запланировала еще кучу домашних дел, так что про два часа я, пожалуй, загнула — хоть бы на час нас хватило.
А погода на улице стояла великолепная. В самом деле.
Совсем не та ужасная жара, что преследовала нас с Ником позавчера… Облачно, но ветер теплый, его можно почувствовать на себе, даже не разгоняясь на мотоцикле, а просто покинув дом. Тепло его будто даже проникает под кожу и сохраняется там — согревать будет в зимние вечера.
Шел третий день июля.
Целый месяц лета остался позади. А я все никак не могла в это поверить. Да что уж говорить. То, что начался июль, я осознала только в субботу, то есть вчера, то есть второго числа. Пятничный Ник ознаменовал начало моего нового месяца, получается.
Время стремилось к пяти вечера, тот самый час-пик, когда многие предпочитают выходить на прогулку.
Мы сразу это осознали, стоило лишь покинуть дом. Даже наш дворик, в своем обыкновении тихий и мирный, был полон детей, взрослых, голосов, улыбок…
Вечер воскресенья, а что мы еще хотели получить?..
Впрочем, на какой-то там дворик мы решили не размениваться. Пошли в один из городских парков, ближайший к нам (а также к моему институту). И все равно пилить до него было достаточно — больше двадцати минут пешком.
Это было просто супер-странно — идти куда-то вместе с родителями, если учесть, что вместе мы с ними только пищу принимаем по выходным, и то не всегда, а как повезет.
Я не могла восхищаться всем вокруг, как делаю в порыве вдохновения, когда мы гуляем с девчонками. И приставать к Илье со всякими вопросами смысла не было. Он в принципе неохотно что-либо мне рассказывает, а в компании с родителями и вовсе будто принимает обет молчания.
Так что мы слушали маму, которая делилась новостями с работы, и от родственников, и от знакомых. Папа время от времени уточнял детали (выглядело так, будто ему и в самом деле интересно). Мы с Ильей плелись сзади, как самые настоящие братик с сестричкой, и изредка поддакивали.
Получалось примерно так:
— Недавно встретила Аню, она, оказывается, кофейню открыла свою. Исполнила мечту, десять лет всё планировала… Говорит, сложно, со стороны легче казалось. Благо, дочь ее сейчас на каникулах, отдыхает перед одиннадцатым классом и помогает ей. — Это мама.
— Аня — та, с которой ты в институте училась? — Это папа.
— Да-да. В следующий раз пойдем гулять и зайдем к ней, возьмем кофе. Вы же любите кофе, дети?
Мама любит называть нас так — «дети». Хотя никакие мы не дети уже давно.
— Угу. — Вот и всё наше участие в диалоге.
У мамы блестели глаза, как происходит всегда, когда она чем-то вдохновлена. Папа выглядел чуть-чуть смущенным. Это на своей работе он уверенный начальник, а среди незнакомых людей может и растеряться ненароком. Так что все вопросы, требующие активных действий, у нас мама решает.
Но вообще, спустя минут двенадцать таких диалогов, мы с Ильей единогласно решили, что всем живется чудесно, кроме нас. Молча обменялись тяжелыми взглядами.
К счастью (уж простите мне мою искренность…), скоро мы дошли до парка. Илье это тоже счастьем показалось, ибо он с невероятным воодушевлением заметил:
— Мы с Никой сбегаем за мороженым. Вы пока погуляйте, понаслаждайтесь… не знаю, видами… Вам взять?
— Возьмите. Простой пломбир, — ответил папа.
Он, кажется, понял, что прогулка нам вроде и в радость, а вроде и нет.
— Денежку тебе перевести? — улыбнулась мама.
Илья махнул рукой:
— Мне стипендия пришла.
— Стипендия это на личное. Я переведу.
Короче говоря, мы с братцем сбежали. Сначала заставили маму спонсировать нас деньгами, а потом смотались по-тихому. Вот такие мы были молодцы…
Сначала Илья шел очень быстро. Но, стоило ему завернуть за угол, шаг замедлился раза в три.
— Не будем спешить, — обворожительно улыбнулся братец, хотя прекрасно знал, что на меня его улыбочки не действуют.
— Тебе как будто десять лет, — на всякий случай заметила я.
— Спасибо, Ника. — И посмотрел на меня с очень сильным осуждением. Вот уж у кого действительно взгляд тяжелый. Хотя, вполне вероятно, это у нас семейное (как и злопамятность, или чем нас там Ник упрекал?).
Илья ведь даже не спросил у меня, что я думаю по поводу его великого друга.
Удостоверился, что я жива, и на том всё.
— Но я в принципе удивлена, что тебя смогли вытащить из дома. Ты почему стал такой слабохарактерный?..
— Спасибо, Ника…
— И раз уж мы наконец-то можем поболтать, скажи мне, где ты начал пропадать в последнее время.
Как будто я была старшей сестрой, а не младшей, честное слово. Шла «не спеша», как Илья и хотел, вся такая грозная в легком розовом платье, что и плечи открывало, и колени не прятало, ну куколка просто (не знаю, зачем мне мама его купила). И отчитывала парня двухметрового.
— По свиданкам хожу, Ника, — ответил Илья. — Прости, что не сказал сразу.
— Так я тебе и поверила. Никто не ходит в десять утра на свиданки, а ты тем более. Только если с твоими мальчиками, обсудить ваши компьютерные приколы.
Магазин оказался ближе, чем нам бы хотелось. Он стоял буквально через дорогу, приветливо маячил нам насыщенной желтой вывеской. Мы с Ильей уже начали поворачиваться друг к другу, чтобы одним лишь взглядом договориться, что дойдём до следующего магазина… как из-за поворота появилось новое действующее лицо.
Я глазам своим не поверила, правда.
Так и застыла, спасибо, что рот не стала ладонью прикрывать от изумления.
Зато вот на лице Ильи распустилась разноцветными лепесточками радость. Он заметил, довольно покосившись на меня:
— Ну, вот и один из моих мальчиков.
«Илья точно не может ходить ни на какие свиданки», — это была моя мысль, прежде чем его мальчик, как же все-таки звучит глупо, нас заметил. И широко помахал рукой, никого не смущаясь.
Вот такой он был.
Ник.
Я не думала, что мы увидимся вновь так скоро.
А Илья, конечно!.. Тот еще предатель. Сам ведь сказал — спешить не будем. Но, стоило ему заметить Ника, как он помчался вперёд на крыльях своей любви. И ладно бы он при этом ничего не замечал вокруг. Но нет, Илья постоянно оборачивался на меня, как будто боялся, что его сестренку, такую прекрасную, могут украсть.
Лучше бы меня украли, честное слово.
Потому что ноги вдруг
