— Я слышал, что гостиница там некомфортабельная, — подтвердил Дерик, — но все-таки не понимаю, почему…
— Вы слышали, что ее светлость назвала гостиницу "паршивой", — перебил его Бимиш, — и мы с этим согласимся, за неимением более подходящего слова. Это первый момент, но еще не все. Позвольте сказать, господин Маршалл, что вы не знаете главного: в той гостинице всего два приличных номера и один сносный.
Тайна раскрылась, а с ней и причина обиды Бимиша, похоронного настроения Сэвиджа и молчаливого отчаяния Грина. В холостяцкой обстановке, что и предполагалось иметь в Уимблингхэме, больший из двух приличных номеров занял бы, естественно, судья. Второй предназначался его секретарю. Клерк судьи, занимающий следующую ступень иерархии, попал бы в тот, который он охарактеризовал как сносный. Дворецкому и слуге секретаря пришлось бы выбирать лучшие из оставшихся комнат. Но с прибытием дамы, которую придется поселить в один из двух приличных номеров, все домочадцы вынуждены спуститься на ступень вниз. Дерик вытесняет Бимиша из второразрядного номера. Бимишу, в свою очередь, придется довольствоваться комнатой, которая едва подходила Сэвиджу, а бедняга Грин, который вынужден уступить свою Сэвиджу, будет искать себе какую-нибудь нору под стропилами, в которой никто не жил с 1912 года. Вот таким бывает наказание за отступление от традиционных порядков в любом вопросе, связанном с отправлением правосудия.
В случае с Фосбери, как узнал Дерик, иерархия заселения в гостинице не была нарушена так грубо, как это случится с ними. Дело в том, что супруги Фосбери были очень привязаны друг к другу и в первые годы совместной жизни всегда спали в одной комнате. Поэтому присутствие леди Фосбери не повлияло на дележ апартаментов.
— Они были очень старомодными, конечно, — рассказывал Бимиш. — Господин судья не потребовал для себя даже отдельной гардеробной. Кстати, мне говорили…
И Бимиш начал излагать любопытные, весьма интимные подробности. Дерик, против своей воли, так увлекся его рассказом, что на некоторое время забыл о вопросе, который хотел задать клерку и который беспокоил его с самого начала их беседы.
Вспомнил он об этом, когда ложился в постель. Интересно, каким образом Бимиш узнал, что леди Барбер назвала гостиницу в Уимблингхэме "паршивой"?
Пожалуй, вы не найдете более яркого свидетельства могущества местных властей в Англии, чем то, как принимали судей Его Величества в Уимблингхэме, главном городе графства Уимблшир. Там, в гостинице, как и везде в подобных заведениях, предназначенных для персонала выездных сессий, выездному судье предлагали книгу почетных посетителей, в которой он мог начертать свое имя и высказать любые замечания, в частности относительно оказанного ему гостеприимства. Более тридцати лет судьи пользовались предоставленной им возможностью, и все без исключения комментарии сводились к одному и тому же. Записи представляли собой интересный образец "гневной" литературы — от ворчливого протеста до едкого сарказма и прямых оскорблений. Несмотря ни на что, все эти тридцать лет власти Уимблшира с истинно британским упорством успешно противостояли настойчивым требованиям высоких гостей. С той же отвагой, которую продемонстрировали уимблширские стрелки, выстояв против старой гвардии, сидевшей в казармах Ватерлоо, местные власти выдержали массовую атаку целой армии членов Королевской скамьи Верховного суда. Но в 1938 году их сопротивление, похоже, было сломлено. Судейские власти организовали последнюю решительную и грозную атаку, издав распоряжение о том, что, если судьям Его Величества не будет предоставлено новое жилье, выездные сессии в Уимблингхэме больше не будут проводиться. Уимблингхэм лишится своего древнего и почетного права, которое будет передано ненавистному сопернику, выскочке — недавно построенному городку Подшестеру. Скрепя сердце члены Совета графства сдались. После знаменитых последних продолжительных дебатов Совет графства согласился на вражеские условия. За огромные деньги была куплена земля, расчищена площадка для строительства, приглашен самый дорогой архитектор и подготовлен проект. Вот уже и фундамент нового здания был заложен, когда, второй раз в истории, на поле брани замаячили пруссаки и боевая обстановка снова изменилась. Книга почетных посетителей Уимблингхэма была спасена, по крайней мере на период войны, и в ней могли появиться еще несколько страниц хулительных изречений.
То, что власти Уимблшира смогли успешно выдержать осаду в течение столь долгого времени, объяснялось в большой степени тем фактом, что гостиница была не отдельным зданием, а частью огромного сооружения, где помещался также Совет графства и суд. Там же проходили и выездные сессии суда. Считалось, что фундамент этой громадины строили римляне. Каменная кладка была явно норманнского происхождения. Позже все было переделано и залатано не одними руками в угоду вкусам и нуждам многих поколений. Наконец, в конце семнадцатого века кто-то, кого местные легенды упорно, но неправильно называют Реном, замаскировал нагромождение разнообразных построек очаровательным фасадом, выходящим сейчас на центральную площадь города. После этого ничего не менялось, если не считать водопроводной системы, проведенной в ранневикторианский период. Таким образом, за аккуратным фасадом эпохи Возрождения скрывались лабиринты коридоров и лестниц, ведущих в кабинеты, палаты и залы и, в частности, в анфиладу комнат, которые и являлись предметом упомянутых негодующих записей в книге почетных гостей.
Дерик гордился собой за то, что мог терпеть неудобства при необходимости, но у него перехватило дыхание, когда Грин открыл дверь в комнату, с красноречивым молчанием демонстрируя, что собой представляет его новое жилище. Это было мрачное, холодное помещение со слишком высоким для его размера потолком. Дневной свет проникал из крохотного слухового окошка. Встав на цыпочки, Дерик смог лишь убедиться, что металлический лязг, заполнявший комнату, происходил из трамвайного депо, расположенного напротив. На потолке красовались огромные зловещие подтеки. Пружины продавленной кроватной сетки издали усталый протестующий скрип, когда Дерик потрогал матрас рукой. Вспомнив, что Бимиш описал этот номер как "сносный", Дерик поежился, представив себе неудобства по нисходящей линии, на которые были обречены остальные сотрудники.
Выйдя из комнаты, Дерик, естественно, споткнулся на двух ступеньках, ведущих в темный коридор, и упал. Поднявшись, он нащупал ногой еще три или четыре ступеньки и спустился в более широкий коридор, куда выходили двери главных номеров этой гостиницы. В этот же коридор выходили двери других помещений. Открыв первую, Дерик попал прямо на галерею для публики в зале суда. Вторая дверь привела его в помещение, которое, по-видимому, раньше служило кабинетом для совещаний Большого жюри. Теперь здесь хранились детские противогазы. Наконец, ориентируясь на голоса, Дерик нашел гостиную. Здесь внутреннее убранство мало изменилось с тех пор, как его заказали в год Великой выставки. Там он обнаружил леди Барбер, которая, к его удивлению, была в хорошем настроении.
— Не слишком ли здесь все до крайности отвратительно? Мы с Уильямом старались придумать что-нибудь очень язвительное для записи в книгу. Я уверена, в моей комнате есть крысы. Я чувствую себя храбрейшей из женщин Англии, которая рискнула поехать туда, куда не ступала нога ни одной супруги судьи.
