парню.
Я набираю его номер и нетерпеливо слушаю дозвон.
— Какая зацепка? — рявкаю я.
— Одна из наших уборщиц. Я думаю, они занимаются каким-то сомнительным дерьмом.
— Кто? — спросил я.
— Братья Бромли.
— Что за дерьмо?
— Я пока не совсем уверен. Просто позволь мне разобраться в этом. Я дам тебе знать, когда у меня будет что-то конкретное.
Делаю глубокий вдох. Я знаю, что для всего мира кажусь воплощением сдержанности, но правда в том, что я должен отступить и позволить Джейсу справиться с этими ситуациями. Я никто иной, как бизнесмен, и, что ж, мои методы не способствуют успешным рабочим отношениям. Я бы скорее раздавил их, как тараканов, которыми они и являются, но ни один человек не может выстоять в одиночку. Даже я должен время от времени играть в одной команде с другими.
— Как Иден? — спрашиваю я.
Наступает пауза. Достаточно долгая, чтобы усомниться, что он меня услышал.
— С ней все в порядке, — наконец, отвечает он. — А что?
А что? Хороший вопрос. Потому что она хрупкая. Потому что она слишком много знает обо мне и моем бизнесе. Потому что она слишком хороша для той порочности, в которой я так охотно купаюсь. И потому мне приходится задаваться вопросом, как долго ангел может продержаться в аду.
Глава 12
Сейнт
Мой вечер проходит так же, как и всегда: пробежка, наказание, еда. Мое тело приспособлено всего к нескольким часам сна в день. Прошлой ночью Иден снова посетила меня во сне, умоляя помочь ей, умоляя взять ее за руку. Я не понимаю. Я же помогаю ей. Разве я не взял ее за руку? Чего она хочет от меня? Чего Он хочет от меня? Я почти схожу с ума, пытаясь разобраться в этом.
Когда прихожу в клуб, он уже переполнен, но толпа расступается, когда я пробираюсь через танцпол. Девушка пьяно отступает на шаг, натыкаясь на меня. Я с отвращением смотрю на нее сверху вниз, наблюдая за тем, как она приводит себя в порядок. Когда она, наконец, поворачивается и поднимает на меня взгляд, ее глаза расширяются. Я к этому привык. Более того, мне это нравится — страх, который я вижу в их глазах. Знание, проникающее в ее маленький мозг, о том, что она в опасности.
Я обхожу ее и направляюсь в катакомбы. Воздух здесь, внизу, сегодня особенно душный, и я чувствую высокую влажность. Все столики заняты.
Я замечаю Иден, подающую напитки некоторым клиентам, и ничего не могу с собой поделать. Я позволяю своим глазам блуждать по всему ее телу, оценивая каждый изгиб.
— Сейнт. — Мой взгляд переключается на Джейса. Он стоит в нескольких футах от меня, высоко подняв бровь. Дернув подбородком, он направляется в кабинет. Я следую за ним, закрывая за нами двери и заглушая музыку снаружи.
— Чего ты хочешь?
— Учтив, как всегда, — он подходит к бару. — Итак, я изучил деятельность братьев Бромли. Оказывается, одного из их дилеров выбросило на берег Темзы примерно неделю назад.
— И?
— Ему было всего семнадцать… учился в Королевском колледже…
— У меня заканчивается терпение, Джейс.
Он закатывает глаза, и желание причинить ему боль становится очень реальным.
— Отто Харрис учится в Королевском колледже. Тот же инженерный класс, что и у этого парня… Маркуса Джонса.
— Тащи ее сюда, — рявкаю я. Совпадение? Возможно… но маловероятно.
Он молча уходит и возвращается через несколько минут с нервно выглядящей Иден. Ее зубы впиваются в пухлую мякоть нижней губы, несколько раз прикусывая ее. Ее глаза на мгновение встречаются с моими, изумрудно-зеленые, полные невинности, которой я не могу притворяться, что не хочу обладать. Заправляя прядь золотистых волос за ухо, она опускает мимолетный взгляд в пол. Я ловлю себя на том, что скучаю по нему, и это несказанно меня бесит.
— Ты знаешь Маркуса Джонса? — спрашиваю я.
Ее веки трепещут, закрываясь, длинные ресницы скользят по высоким скулам в ласковом шепоте.
— Он мертв. Он был другом моего брата, — ее глаза распахиваются, встречаясь с моими. Смирение в них ясно как божий день.
— Ты знала, что он был членом "Братьев Бромли"?
Наступает пауза, мгновение тишины, во время которой я вижу, как на ее лице отражается раздумье.
— Откуда мне это было знать?
Обман витает в воздухе, как туман. Я делаю шаг к ней и борюсь с улыбкой, когда она отступает. Да, бойся меня, ангел.
Я почти ощущаю ее беспокойство, похожее на настоящую панику загнанного в ловушку животного. Когда оказываюсь достаточно близко, чтобы ощутить мускусный и в то же время цветочный аромат ее духов, что-то меняется. Паника на мгновение утихает, и вспыхивает искра неповиновения, похожая на крошечный тлеющий уголек, ярко горящий на фоне обыденного жеманного страха, к которому я так привык.
Меня притягивает это, подталкивая редким мужеством, что она демонстрирует. Я прижимаюсь к ней, чувствуя ритмичное прикосновение ее грудей к моей груди, когда она учащенно дышит. Кровь беспорядочно пульсирует в артерии на ее горле.
Я прижимаюсь губами к ее уху, и напряжение, повисшее в воздухе, ощущается как чистый адреналин в моих венах. Я наслаждаюсь этим. Ее дыхание прерывается, когда я выдыхаю, ероша пряди ее волос.
— Осторожнее, ангел. Ложь опасна. — Она тяжело сглатывает, ее пульс учащается, отдаваясь на молочно-белой коже. — Я спрошу еще раз. Ты знала?
Я быстро теряю терпение и чувствую, как одновременно растет беспокойство Джейса.
— Нет, — ее глаза прищуриваются, и я хочу, чтобы она набросилась на меня так, как, я знаю, она этого жаждет. Я бы с удовольствием провел пальцами по нежной коже ее горла. Сжимать и слушать, как она умоляет, чувствовать, как ее ногти впиваются в мою кожу, когда ее охватывает слепая паника. Мой член твердеет, и я заставляю себя отодвинуться от нее, повернуться спиной и перестаю смотреть на совершенство ее лица. Грешник, грешник, грешник. Слова прокручиваются у меня в голове, но они не могут просочиться сквозь фантазию, которая разыгралась в моем воображении, как болезнь. Я трахал женщин, грешниц,
