– А на меня посмотрела бы? – чёртов вопрос вылетает быстрее, чем я успел обдумать, насколько опасно его задавать.
– Каждый день смотрю, – спокойно.
– Достаточно? Просто смотреть.
– Вполне. А тебе нет?
Медленно поднимаюсь, направляясь к ней. Осторожно, чтобы не спугнуть. Шаг за шагом. Отступает, двигается в такт моим шагом, пока не упирается лопатками в стену. Мы будто охотник и добыча. И я не в роли охотника.
– Недостаточно, – прижимаю Викторию своим телом. Её грудь тяжело поднимается и опускается, привлекает моё внимание. Завожусь за секунды, желая большего. Но притормаживаю сам себя, иначе снова всё закончится плохо. – Хочу тебя.
– Я чувствую, – опускаю взгляд. Нагло упираюсь возбуждённым членом в её живот.
– Остро на тебя реагирую.
– Одной ночи было мало?!
– Катастрофически мало. Нужно ещё.
– Нет! – рвано выдыхает, но вырваться не пытается.
– Ты же хочешь, – склоняюсь, говорю в приоткрытые пухлые губки. – Чувствую, как ты на меня реагируешь. Даже сейчас. Дрожишь всем телом. Не от страха, от возбуждения.
– Ещё раз нет.
– Почему?
– Артов, слава о тебе несётся впереди на бешеной скорости, оповещая всех и каждого, что ты чёртов кобель. Натрахаешься, наиграешься, переступишь через меня и, поправив член в штанах, спокойно пойдёшь дальше.
– Не знаешь наверняка, – упираюсь ладонями в стену по сторонам от лица Виктории. Не стоит трогать это хрупкое тело. Снова сбежит.
– Такие, как ты, не меняются. Никогда. Не стоит рисковать.
– А ты попробуй, – почти касаюсь её губ, желаю прикоснуться лишь на секунду.
– Попытка может мне дорого стоить. – В серых глазах плещется тоска.
Одна. Давно? Не верит или не хочет верить? Боится поверить. Мне тем более. Моя репутация уж точно не блещет кристальной чистотой.
– Отпусти, – пытается ускользнуть.
– Взамен один поцелуй. Только один. Если хочешь, подпишу договор.
Взгляд наполнен сомнениями. Не решила, стоит ли мне позволить. Но сразу не отказала, что даёт надежду на положительный ответ. Начнём с малого.
– Только без рук.
– Только не кусаться.
Как только разрешение получено, сминаю её губы. Сразу погружаюсь глубоко, медленно завоёвывая территорию. Открывается, впускает меня. Отвечает на поцелуй страстно, жадно. Заигрывает, затягивая в водоворот желания. Игра языков как самый страстный танец, обжигающий желанием.
Однозначно, мне сносит от неё крышу. С трудом сдерживаюсь, чтобы не пройтись ладонями по её телу. Всё бы сейчас отдал, чтобы нырнуть пальцами в кружевные трусики, ощутить, какая она мокрая и горячая. Уверен – мокрая. Возбуждена не меньше моего.
Поцелуй становится развратным и грязным. Не могу оторваться от сладких губ. Как только прервусь, всё закончится. Дала разрешение только на один. Нарушу договор сейчас – не получу ничего.
С трудом отрываюсь от сладкой Виктории. Не хватает воздуха в лёгких. Нечем дышать. Ей тоже. Тяжело выдыхаем, пожирая друг друга похотливыми взглядами. Не остановимся сейчас – всё снова закончится словесной перепалкой в ущерб мне.
– Я могу идти? – выдавливает с трудом каждое слово.
– Да, – делаю шаг назад, подтверждая, что не буду удерживать насильно.
– Позвать следующего?
– Минут через двадцать, – понимаю, что стояк в штанах не даёт сейчас мне шанса рационально мыслить, тем более проводить собеседование.
– Справишься? – кивок в сторону моего возбуждения.
– Хочешь помочь?
– Нет.
– Тогда справлюсь.
Дверь кабинета почти неслышно закрывается. Остаюсь наедине со своей проблемой. Мысли о Вике захватили полностью. Становлюсь одержимым этой женщиной. Может, она права: стоит лишь пресытиться ею и меня отпустит?
Мля, мне однозначно нужен секс. С ней. Мысленно перебираю всех своих знакомых девочек. Ни одна не цепляет. Нет желания даже разговаривать.
Влип ты, Павел. Впервые в жизни не можешь легко получить то, чего так желаешь.
Вибрации телефона отрывают от анализирования собственной беспомощности по отношению к Виктории. Мама. Никогда не звонит посреди рабочего дня, знает, что могу быть где угодно.
– Да, мам, привет.
– Павлик… – слышу всхлипывания в трубке.
Рыдает взахлёб. Слова выговорить не может. Сразу напрягаюсь, перебирая в голове все возможные причины её расстройства. Она у нас впечатлительная. Слишком.
– Мам, что случилось? Что-то с тобой? – всхлип. – С отцом? – У него, конечно есть проблемы со здоровьем, но не такие категоричные.
– Марк…
– Что Марк? Не томи!
Брат сейчас в Венеции с Алиской. Периодически прилетает фотоотчёт о том, как проходит их медовый месяц. Утром писал. Что могло произойти?
– Я бабушкой стану… – снова рыдания.
– Бабушкой… Бабушкой? – Вот в чём дело. – А плакать-то зачем? – улыбаюсь, понимаю, что мама сейчас себя не контролирует.
– Я такая счастливая! Маркуша позвонил, сказал, они только вчера сами узнали. И мне сразу сказали… Мне первой, понимаешь? А я сразу Лёше и тебе сейчас. – Голос становится увереннее, успокоилась. – Ты поздравь брата, обязательно поздравь. Такая радость!
– Обязательно, мам, – смеюсь, – как только вернутся в Питер. Не хочу по телефону, лучше лично.
Даже не представляю, как брат обрадовался. Хотел. Сам говорил. А мама теперь так вообще готова скакать от счастья.
– Правильно, да. Лично лучше. Они уже в пятницу прилетают, в обед. А потом все соберёмся, отметим. Родители Алисы должны прилететь через пару недель, познакомимся. И ты должен быть – одна семья.
– Конечно, буду. Даже не напоминай, это само собой разумеющееся.
После неприятных высказываний Полины о моих родственниках я стал как-то теплее относится ко всем ним. И раньше считал, что семья самое важное, но она словно в очередной раз мне показала, что никого ближе нет и не будет. Наверное, именно поэтому мне были противны её слова.
– И ещё Павлик… – понеслась. Знаю этот тон. – Ты когда поступишь по примеру старшего брата? А?
– Всему своё время.
– Это не отговорка, – отчитывает мать. – Тебе тридцать три, детей ты когда растить собрался? Вот Марку тридцать семь, а только-только ребёнок появится. А второго когда? А третьего?
– Мам, стоп. Ещё первый не родился, а ты их уже по новой посылаешь. Может, на одном остановятся? – Видимо, не остановятся, потому что мама желает внуков сразу и много. Сочувствую Алиске, так просто не отвертится.
