— Парус убрать! На якорь встать!
Затем на воду аккуратно опустили большую шлюпку и маленький тузик. Крепыш сел за вёсла тузика.
— Идём прямо к берегу, — сказал Пересвет. — Пусть нам сопутствует удача!
* * *
Крепыш в одиночку оттащил лёгкий тузик от линии прибоя без каких-либо усилий. И все трое стали смотреть по сторонам. Затем они, сев на камни, сосредоточили своё внимание на матросах. Устье реки находилось неподалёку, матросов хорошо было видно.
Команда работала слаженно: открыв крышки объёмистых деревянных баклаг, они тут же начали черпаками наливать в них воду. Баклаг было несколько, работа длилась довольно долго.
— Работают споро, — сказал Добрыня, — не вижу сбоев, никто не падает в обморок. Похоже, со здоровьем у них проблем нет.
— И меня ничто не беспокоит, — сказал Пересвет.
— Со мной полный порядок, — тут же отозвался Крепыш.
Добрыня, немного помолчав, спросил:
— Рискнём?
— Нужно это сделать, — ответил Пересвет, — иначе нас не поймут ни команда, ни вождь.
— Тогда пошли, — сказал Добрыня, вставая. — Забираем котомки. Пройдём немного, а там видно будет.
Подойдя к тузику, Пересвет потянул за лямки свою котомку и привычным движением забросил её за спину. Зашедший с другого борта Добрыня сделал то же самое. Крепыш замер над тузиком.
— А где моя котомка? — спросил он.
Все посмотрели на дно лодки. Там лежали вёсла и связка просмолённых сигнальных факелов.
— Я положил в котомку продукты, фляги с квасом, — сказал Крепыш. — Что теперь делать?
Все вместе они обошли тузик со всех сторон. Затем разошлись по прибрежной полосе, заглядывая даже за небольшие валуны.
— Мы не отходили от тузика так далеко, — наконец сказал Добрыня.
И всё-таки он прошёл несколько десятков шагов по влажной полосе прибоя, глядя по сторонам.
— Нас тут трое или намного больше? — произнёс он. — Может быть, так проявляет себя морок?
— Мороку назло всё равно пойдём вперёд, — сказал Пересвет. — Ничто нас не остановит.
— Да, идём! — ответили Добрыня и Крепыш.
Они ещё раз посмотрели на дно лодки, забрали связку факелов и пошли к реке.
Тот берег реки, на котором они оказались, был низким и сглаженным. Скорее всего, его на протяжении многих лет разравнивали весенние паводки. Над противоположным берегом возвышалась доломитовая стена, которая просматривалась очень далеко вверх по течению.
— Удобнее идти по этому пологому берегу, — сказал Пересвет. — Нет ни ложбин, ни взгорков. И хмарь пропала, всё вокруг хорошо видно. Пройдём немного.
Вскоре Крепыш сказал:
— Если в этой реке есть рыба, сухой паёк нам не понадобится.
— Ты взял невод? — спросил Добрыня. — Только вот где он?
Крепыш остановился.
— Невод лежит в носовом ящике. Хотя, может быть, лежал, а теперь и он исчез. Я схожу, проверю.
— Лучше я схожу, — сказал Добрыня. — У меня более размашистый шаг.
И Добрыня ушёл.
Пересвет и Крепыш сели на крупные валуны, глядя на возвышавшийся противоположный берег реки.
— А камни-то тёплые, — сказал Крепыш, похлопывая по валуну, на котором сидел. — Я это давно заметил.
— Определённо, это Круглый, с его странностями. Вот эта стена за рекой напоминает мне оборонительное сооружение.
— Да, похоже, — согласился Крепыш. — Только бойниц не хватает.
— Нужно будет перейти через реку и посмотреть, что там за стеной. Вот там вдалеке вижу прореху. Не нужно будет карабкаться высоко вверх. Какая вода?
Крепыш подошёл к реке, опустил руку в воду.
— Парное молоко, — сказал он.
Вскоре вернулся Добрыня. В руке он держал свёрнутый и перевязанный невод, а за его спиной висела пропажа — котомка Крепыша.
— Котомка стояла в тузике, — пробурчал Добрыня. — Трудно было её не увидеть, но нам это удалось, хоть и смотрели в три пары глаз. На самом деле в таких случаях говорят: «Домовой шалит». Пока с нами шутят, это уже понятно.
— Да, спору нет, — согласился Пересвет.
— Ладно, посмотрим, что будет дальше. Туго нам придётся, если шутки превратятся во что-нибудь более серьёзное.
И они пошли вперёд.
Напротив прорехи в высокой стене они увидели подобие брода. Возможно, это были остатки давно рухнувшего моста. Они как можно выше закатали штанины, и перешли реку, всё-таки вымокнув по пояс. С трудом поднялись вверх. И увидели долину, усыпанную каменными плитами. Кое-где среди этого хаоса стояли похожие на колонны столбы. И всё пространство, как им показалось, излучало слабо искрящийся свет.
— Да-а-а, — медленно протянул Добрыня. — Если это развалины, кто с кем воевал? В преданиях говорится, что древние веды напали и разгромили армию тёмных. То есть, где-то напали, не позволив тёмным даже ступить на Круглый.
— Предания — это, как я давно понял, героика. На самом деле всё могло быть намного сложнее, — ответил Пересвет. — Давайте обсохнем и разберёмся с этим местом. Привал!
Все сели на свои котомки, может быть, по привычке. Хотя, что тоже возможно, никто из них больше не желал участвовать в игре с домовым.
— Если прореха — это въезд в город, — заговорил Пересвет, — значит, можно попробовать разобраться с планировкой или хотя бы заметить её следы.
— Давайте попробуем разобраться, — согласился Добрыня. — Если мы считаем, что находимся у въезда, то далее должны быть сени, то есть ловушка. Её задача — удержать нападавших, лишить их возможности лавиной ворваться внутрь города. С высоты ловушки удобно вести огонь по врагам и в лоб, и с двух сторон. Странно, но я вижу подобие такого сооружения.
— Да, — согласился Пересвет, а за ним и Крепыш. — Есть что-то похожее на ловушку.
— А далее, если жители нуждались в надёжной защите, должно просматриваться хотя бы одно кольцо внутренних укреплений. Мне кажется, оно тут есть. А вот там дальше вижу нечто похожее ещё на одно кольцо. Напоминает?
— Да, — ответил Пересвет.
— Где-то в центре или на возвышенности должно находиться самое укреплённое место — последний рубеж защиты.
— Это там! — сказал Крепыш, указывая в центр долины на нагромождение плит.
— Но все мои выводы только тогда будут чего-то
