Книга Станешь моей победой - Викки Марино

— Мирон, хватит! — неожиданно для самой себя взрываюсь. — Довольно! Прекрати ходить за мной! Прекрати посылать цветы! Прекрати писать мне! — выпаливаю это, размахивая руками, и стекаю на стул, сдавливая кончиками пальцев виски.

— А ты запрети, новенькая, — с неподдельной злобой говорит Мир, подаваясь корпусом вперед. В его глазах блестит недобрый огонь, сигнализируя об опасности. Все выглядит так, будто Савельев вызов мне бросает. — Ну, чего притихла, а? Отражай!

Отражать? Как? Да я дышу-то через раз и нахожусь на грани срыва. Полный эмоциональный перегруз и желание исчезнуть.

Пока я окончательно не свихнулась, вскакиваю на ноги, роняя стул, и убегаю. Вот только реакция Мирона оказывается молниеносной. Громко выругавшись, он перемахивает через стол, словно препятствий перед ним и не было, и оказывается рядом. Обхватив меня поперек талии, перемещается в центр кабинета, закидывая на стол. Я же издаю глухой хрип и давлюсь воздухом.

— Так и будешь бегать? — прищурившись, сжигает меня дотла Мирон. Вижу, как его грудная клетка ходит рывками, а глаза просто затягивает густая беспросветная тьма.

— Ты о чем? — сейчас я не способна воспринимать информацию, потому что нахожусь в растерянности и на грани отчаяния.

— Не делай вид, что ничего не понимаешь, — кривится Мир, нависая надо мной. — И, кстати, у меня к тебе ебать сколько вопросов накопилось. Например… — закусывая губу, прикидывает, с чего начать. — Почему я не могу дарить тебе цветы?

Повисла гробовая тишина. Я же и слова вымолвить не могу. Боже, да я даже не дышу! Только моргаю. Ну не сказать же ему правду? Все и так думают, что я со странностями. А если посвящу Мирона в детали своей жизни, троллить меня будут до того дня, пока мы не покинем этот город.

— Ты отвечать собирается? — рычит Мирон, нервно передернув плечами. — Хорошо… — схватившись за голову, сильнее свирепеет. — Тогда лови второй вопрос, новенькая: что за хер с тобой терся? И сейчас ты, блядь, молчать не можешь! Сука… Не можешь!

— О чем ты? — я действительно не понимаю, о ком говорит Савельев.

— Я видел, как ты шла с каким-то недоумком в кафе, — Мирон смотрит на меня, не моргая, сверлит взглядом, испепеляет.

Так вот он о ком! Савельев видел меня и Плутоса. А даже если и так… Какое он имеет право что-либо мне предъявлять?!

— Тебя это не касается! — выпаливаю гневно. Серьезно, я просто в бешенстве от его наглости!

— Харе меня как того кота по носу щелкать! — рявкает Мирон, звонко ударяя ладонью по столу. — Хватит, блядь! — еще больше закипая, стискивает челюсти и ведет головой.

Вздрагиваю и на несколько секунд прикрываю глаза.

— Прекрати кричать, Мирон.

— Не смей прятать глаза! — давит на меня Савельев, не думая сбавлять обороты. — Чем, блядь, я тебе не угодил? Хочу услышать три аргумента, чем этот ферзь лучше. Давай, Тихая, накидывай.

— Не буду я тебе ничего накидывать! — сейчас я не просто давлюсь злостью. Меня сражает самая настоящая, неконтролируемая ярость. И я с ней не справляюсь.

Со всей силы пихаю Савельева в грудь, но он не сдвигается ни на сантиметр. Второй толчок. Третий. Четвертый. И так до тех пор, пока Мир не делает шаг назад, отступая. Не теряя ни минуты, спрыгиваю со стола и выбегаю из кабинета.

— Тихая… Да блядь… Стой… — прилетает мне в спину, но я успеваю прошмыгнуть за дверь.

________________________

* Начерталка — начертательная геометрия.

Глава 13

«Не смотреть, не растворяться, не чувствовать…»

Аня Т.

_______________________

Едва я выбегаю в коридор университета, глаза наполняются влагой, и сдерживать слезы становится невозможно. Сделав прерывистый вздох, сжимаю губы в узкую линию и принимаюсь смахивать соленые капли, которые безостановочно катились по щекам и капали на сарафан, рукавом белоснежной рубашки.

В ушах стоит шум, перед глазами — черные пятна мигают. Пытаюсь отдышаться, взять себя в руки, но сейчас я не способна управлять собой. Мне срочно нужно выплеснуть эмоции, иначе умру от их передозировки.

— Аня, почему ты плачешь? Он тебя обидел? — слышу голос Марии и падаю в ее объятия. — Ты только скажи, и я надеру задницу этой сволочи, — крепко обнимая, Маша гладит меня по спине, голове, нежно нашептывая: «Ань… Тихая… Ну, ты чего… Все хорошо… Ш-ш-ш…»

Глотая слезы и игнорируя желание Маши успокоить меня, отталкиваю подругу и бегу в туалет. Закрываюсь в кабинке. Повесив сумку на крючок, падаю на крышку унитаза и роняю лицо в ладони, громко всхлипывая.

Мне плохо. Мне больно. Мне страшно.

Я никогда не сталкивалась с такими сильными эмоциями. Я никогда не испытывала того, что ощущаю рядом с Мироном. А он… Наглый манипулятор. Беспринципный. Беспощадный. Пользуется моей слабостью, бросает в пучину отчаяния, не думает о последствиях.

Вдох-выдох… Вдох-выдох…

— Аня! — в кабинку громко постучали. А если быть точнее, тарабанили с такой силой, что на ней скоро появятся вмятины. — Аня, ты здесь? — слышу обеспокоенный голос Марии.

Промокнув последние слезинки туалетной бумагой, издаю хриплый писк.

— А где же мне еще быть…

— Выйдешь?

Игнорируя головную боль, затихаю. Слезы к моменту появления подруги почти остановились. Дыхание замедлилось и стало более глубоким, размеренным.

— Ты одна? — спрашиваю, прежде чем дернуть щеколду.

— Одна.

Выйдя из кабинки, одергиваю сарафан и обмениваюсь с Машей грустной улыбкой.

Она здесь, чтобы меня поддержать. Она здесь, потому как волнуется. Она здесь, потому что готова заступиться за меня в любой момент. Это настоящая дружба?

Не говоря ни слова, Мария берет меня за руку и подводит к раковине, включая холодную воду. И пока я, склонившись, освежала лицо, подруга достала из сумочки бумажные салфетки и косметичку.

— Я могу тебе чем-нибудь помочь? — сочувственно спрашивает Маша.

Помочь? Навряд ли! Сейчас мне хочется оказаться как можно дальше от университета, от Мирона и от этого города. Но к сожалению, такой возможности нет. И единственное, на что я в этот момент способна, так это сбежать с пары и спрятаться, например, в городской библиотеке. Только чтение способно отвлечь меня от проблем хотя бы на пару часов.

Я должна сама разобраться со всем, привести голову в порядок, определиться с чувствами и дать им настоящую, рациональную оценку. Именно так поступают взрослые люди.

— Маш, я решила не ходить на пару. Можешь меня как-нибудь прикрыть?

— Конечно! Что за вопросы! — перекинув волосы за спину, Маша принялась аккуратно наносить пудру на мое лицо, скрывая красноту. —