сюрприз, у меня было много работы, я сам собирался съездить, как доделаю дела. Но поехала она. Ничего не предвещало беды. Лето, жара. В нее на скорости больше 130 километров в час влетел наркоман, который был под кайфом, соли какие-то чтоли принимал. Выехал на встречку и въехал в Лену. Машины просто всмятку, она даже не дождалась реанимации, умерла почти сразу же. Множественные разрывы внутренних органов, черепно-мозговая. Нарик скончался тоже почти сразу, повезло ему, потому что я хотел его убить. Лена была такой молодой, всего 32 года. Даже не пожила, не подержала на руках своего ребенка, да вообще кучу дел не успела сделать.
— Какой ужас. Расскажи, какой она была?
— Она была доброй, видела в людях только хорошее. Помогала приютам для животных. А еще умной, с ней можно было поговорить на любую тему, с ней было не скучно… Она очень любила жизнь. Я столько многого ей не сказал…
Прости, что вываливаю это на тебя, просто, когда я увидел, что тебя нет мне мигом перед глазами встала ужасная картина. Я чувствую себя безумно виноватым в ее смерти. Виноватым, что так мало уделял внимания, что всегда думал о работе в первую очередь. — в глазах Марка стояли слезы.
— Ты не виноват, в смерти уж точно. Хотя знаю, что значит чувствовать такую вину. Тоже часто преследует такое чувство, что не уделяла маме времени столько, сколько хотела.
— А твоя мама, какой была? Я бы понравился ей?
— Она была очень весёлой и тоже сильно любила жить, так же как и твоя жена. Когда ей оставалось совсем немного, она до последнего цеплялась за жизнь и не унывала. А еще она была очень справедливой, ей можно было рассказать все что угодно, она всегда давала ценные советы, мне очень их не хватает. Даже все мои подружки безумно любили ее и приходили за советом, она была со всеми искренней и веселой. Я даже иногда ее ревновала к подружкам, хотела, чтоб мама была только моей. Я думаю, ты бы ей понравился, ты очень надежный, она очень переживала, как я буду без нее. А с тех пор как ты появился в моей жизни я чувствую себя как за каменной стеной. — говорю я, смахивая слезинки с глаз. — А у вас были с Леной дети?
— Нет, но она очень хотела, да и я был не против, пробовали, но не получалось, иногда даже доходило до абсурда, нужно было в определённый день заняться сексом, овуляция, все дела, а я не всегда мог бросить работу. Лена упрекала меня, что я на самом деле не хочу детей, просто прикрываюсь делами, из-за этого у нас были нехилые ссоры. — Марк невесело усмехнулся. — После ее смерти я много осознал, мы работаем, чтобы жить, а не живем, чтоб работать. Просто мне очень хотелось доказать, что я на что-то способен без помощи отца. Поэтому часто проводил в офисе даже больше времени, чем с ней. Самое ужасное, что накануне у нас была ссора как раз по этому поводу.
— Все ругаются. Я тоже себя виню за ссоры с мамой.
— Я сначала даже не понял, что она уехала, просто работал и все, потом увидел, что нет ни Лены ни машины, начал названивать, наверное, раз сто набрал ее, но трубку никто не брал. А спустя часа 3 позвонили с полиции и попросили приехать на опознание. Самый страшный момент в моей жизни, когда я поехал в морг, а потом на столе увидел ее. Пока ехал, до последнего не верил, что за рулем она, думал, машину кто-нибудь угнал или произошла ошибка. Когда приехал, даже не сразу узнал ее, лежала как сломанная кукла. Я чуть сума не сошел там. А потом что было помню смутно, похороны, какие-то люди, выражающие соболезнования, алкоголь, чтоб заглушить боль, много алкоголя. Это худшие воспоминания в жизни.
— Мои худшие воспоминания, связанные с болезнью мамы. Она была бойцом, но в один день я помню была настолько слабой, уже давно ничего не ела и ее постоянно рвало, и она как-то сказала после очередного приступа рвоты: "Лучше умертвите меня, чтоб ни я, ни вы не мучались"… Слышать такое от нее было настоящим ударом, от человека, который цеплялся за любую возможность, чтоб прожить еще день на этом свете. Ей вывели сбоку стому из желчного пузыря, оттуда выходила желчь в баночку. Она потом уже не могла даже ходить, похудела на 40 килограмм. Она у меня полненькая была, но полнота шла ей, придавала какую-то изюминку. Когда она похудела, будто перестала быть собой. С потерянным весом из нее медленно уходила жизнь. Период ее болезни худший в моей жизни.
Она понимала, что умрет. Мы все понимали, но я так надеялась на чудо. Она так сильно мучилась, врагу не пожелаешь видеть, как самый твой близкий человек испытывает такие мучения.
— Лена не мучилась, слава Богу, она даже ничего до конца не поняла, как мне объяснили. Я этому рад. Ужасно последние минуты жизни проводить в мучениях.
— Мне так жаль, что тебе пришлось это пережить. Терять близких невероятно больно. Я очень долго не могла отойти после смерти мамы. Даже наверное, и сейчас не до конца оправилась. Мне до сих пор снится, как она болеет, но борется за жизнь.
— Мне тоже жаль, что ты прошла через все это, малышка. Теперь мы есть друг у друга. Ты очень мне нужна. С тобой я чувствую себя счастливым. Долгое время я не мог ни с кем встречаться, думал, предаю память Лены. Но с тобой чувствую себя по-другому, как будто она дала добро. Бред, да? Она даже сниться перестала мне, когда я первый раз тебя увидел в том клубе. Я хочу быть с тобой.
— Я изначально даже когда радовалась, чувствовала вину, думала, как я могу веселиться, если мамы нет. Поэтому считаю никакой не бред, про то, что жена дала добро и отпустила тебя, вполне может быть и такое. Я верю в такую вероятность. И тоже счастлива, что ты есть у меня.
Мы сидели в обнимку на полу, перед панорамным окном над Катунью и слезы катились по нашим щекам. Разговор вышел очень откровенным и трудным. Я чувствую, что мы стали еще ближе и роднее друг для друга. Боль может понять и почувствовать только тот, кто прошел через подобное.
Марк обнимает меня и нежно целует, слизывая остатки моих слез. Без слов поднимаю руки, он стягивает с
