ходи с Доминицией, не надо. Если хочешь, я сам провожу тебя в архив.
Леди подозрительно прищурилась:
— И что Вы потребуете за свою помощь?
Оборотень приободрился, в жёлтых глазах плеснула лукавая усмешка:
— Если я скажу, что мне ничего не надо, ты не поверишь. Спать со мной за такую малость тоже не станешь, за такую ерунду ты себя не продашь, это понятно. Давай так: если поход в архив будет для тебя удачным, ты меня поцелуешь, идёт?
Абигайл только головой покрутила: вот ведь упрямец, вбил себе в голову, что она должна ему отдаться и ничем-то у него эту глупость не выбить! Хорошо хоть, понимает, что спать с ним ради похода в архив целительница не станет. Плохо, что никак не желает принять тот факт, что она с ним вообще не собирается ложе делить.
— А если поход в архив мне ничего не даст?
Валдор беззаботно пожал плечами:
— Тогда я постараюсь получить твой поцелуй как-нибудь ещё.
Абигайл устало вздохнула:
— Может, Вам стоит обратить внимание на другую даму, более сговорчивую? Уверена, Вы без труда найдёте мне замену.
В голосе оборотня зазвучали какие-то бархатистые нотки, обволакивающие и будоражащие одновременно, глаза вспыхнули магическим огнём:
— Замену, моя дорогая, находят тому, что успело наскучить. А с тобой, красавица моя, не соскучишься, ты и на ровном месте найдёшь приключения на свою, — Валдор упёрся взором в грудь Абигайл, жадно облизнулся, — голову.
Целительница смущённо покраснела, рассердилась на себя за эту глупую застенчивость и покраснела ещё сильнее, фыркнула зло и бросилась на тренировочную поляну с такой скоростью, что даже в юбке запуталась. Увы, от собственных мыслей убежать не получилось, да и от настырного оборотня тоже, хорошо хоть тот больше не приставал с разговорами, стоял на другом краю поляны и вымещал досаду на студентах, рявкая так, что даже купол защитный тревожно мерцал магическими искрами. Не удивительно, что столь нервозная обстановка крайне отрицательно сказывалась на внимании учеников и они снова и снова получали травмы, юные целители к концу практикума совсем из сил выбились, заговаривая многочисленные растяжения, замазывая синяки и задувая ожоги! Для Абигайл практикум оказался тяжёл не только из-за полнейшего сумбура в голове и большого количества пострадавших, но и непрестанных шепотков студентов, которые безоговорочно встали на сторону Валдора, а её упорство наоборот порицали. Мол, беда с этими женщинами, кружат почём зря головы добрым молодцам, а те из-за их капризов да легкомыслия звереют и вообще сохнут безмерно. Целительница так прониклась пересудами о телесных страданиях поражённого в самое сердце любовной горячкой оборотня, что не утерпела, окинула Валдора профессиональным взглядом, выискивая коварный недуг. Оборотень, естественно, её взгляд заметил, но понял по-своему: грудь колесом выпятил, головой тряхнул, словно селезень, перед уткой красующийся, даже улыбкой белозубой блеснул и шнуровку на рубахе едва ли не до самого живота распустил. Вот он я, мол, какой, любуйся, краса ненаглядная, какое счастье тебе привалило! Абигайл негромко вздохнула, взгляд отвела. Да уж, счастье, его в дверь выпроваживаешь, а оно в окно лезет. Леди задумчиво поковыряла землю носком туфельки, но ответа на терзавший её вопрос: что делать, который смело можно было отнести к категории вечных, так и не выкопала. Видимо, копать надо было глубже и интенсивнее. Целительница фыркнула, головой тряхнула, отгоняя навязчивые, словно слепни в жару, мысли и улыбнулась уставшим студентам, сгрудившимся подле неё, точно цыплята вокруг наседки.
— До конца практикума осталось десять минут, — прошептала целительница.
Студенты заметно приободрились, девушки поспешно принялись прихорашиваться, особенно нетерпеливые парни уже собирали травы и повязки в корзины, когда с центра поляны донёсся отчаянный, переходящий в оглушительный визг, вопль:
— Драка! У нас драка!
Девушки с готовностью завизжали, парни подались вперёд, горящими глазами глядя на двух сцепившихся клубком студентов, с рычанием катавшихся по земле. Абигайл подхватила корзинку со всем необходимым и бросилась было вперёд, но её мягко придержал под руку белобрысый крепыш Веренер, в ходе практикума продемонстрировавший недюжинные целительские способности:
— Не стоит лезть в самое пекло. Если Вы пострадаете, профессор Валдор нас всех сожрёт и не подавится, а профессор Норд ему охотно поможет.
«Точно, Норд, как же я о нём сразу не подумала! — осенило Абигайл. — Он наверняка не откажется проводить меня в архив!»
Леди прикусила губу, посмотрела на драчунов, которых Валдор без видимых усилий держал за шкирки, точно нашкодивших котят и без труда узнала в них старосту Стражей и магического вампира. Похоже, парни не забыли стычку во время лекции и решили продолжить ссору при первом же удобном случае, правда, в этот раз на магию не полагались, пустили в ход кулаки.
— И чего не поделили? — перешёптывались будущие целительницы, постреливая глазами в сторону провинившихся парней, на чьих лицах уже начинали наливаться синяки.
— Дурость, — прорычал оборотень, встряхивая парней, словно домовитая хозяйка запылившиеся половики. — Никак не могли решить, у кого её больше!
— Профессор, — возмутился староста факультета Стражей, но Валдор не собирался опускаться до пререканий со студентом.
— Значит так, — оборотень яростно полыхнул глазами, — вы сейчас оба заткнулись и слушаете меня. За драку вы оба назначаетесь на штрафные работы на кухню, будете там неделю посуду мыть и помои выносить. И если за это время я узнаю, что вы опять лаялись, а то и в драку лезли, то я отправлю вас клозеты чистить. Всё ясно или вопросы остались?! Джек, тебя спрашиваю?
Магический вампир склонил голову, произнёс почтительно:
— Всё ясно, профессор.
— Уолтер?
Староста угрюмо сопел, яростно сверкая глазами.
— Уолтер!
— Не мужское это дело на кухне возиться, на то и девки есть!
Абигайл закатила глаза, понимая, что ехидное замечание, утверждавшее, что чем больше силы физической, тем меньше разума, всё-таки верно.
— Что?!! — завопили возмущённые студентки, которым ничуть не польстило прозвучавшее в голосе старосты пренебрежение.
— Дурак ты, Уолтер, — хмыкнул Валдор, — для настоящего воина постыдным может быть лишь одно дело — предательство, всё остальное вполне допустимо, а порой даже почётно.
— Простите, профессор, — пропищала худенькая целительница, у которой от волнения даже красные пятна на лице выступили, — а как же насилие над беззащитной женщиной? Вы считаете, что оно тоже допустимо или может быть почётно?
Абигайл замерла, вся превратившись в слух. Она прекрасно помнила, как оборотень стискивал её в объятиях, начисто игнорируя все возражения и отчаянное сопротивление. Валдор с ответом не колебался ни минуты, ответил громко и уверенно, точно озвучивал постулаты, не требующие никаких доказательств, основы основ, известные даже младенцам.
— Насилие — это тоже предательство. Той женщины, которая произвела вас на свет, самой матери-природы, в которой зародилась первая искра
